Сейчас. P.S. Во веки веков. Книга 1

Всю дорогу до моего дома я не разжимала рук. Мы сидели на заднем сидении внедорожника Андрея, целовались, говорили друг другу милые глупости, а постоянно трогала его, касаясь подушечками пальцев его губ, скул, крыльев носа. А ещё я была влюблена в его уши. Вполне серьёзно! Я находила идеально красивой и правильной форму его ушных раковин, которые мне хотелось трогать и целовать постоянно.

Добрый и Шерхан сняли номер на базе отдыха на побережье в моём посёлке, и мы неделю провели с Димой вместе. Он заезжал за мной утром и отвозил меня в школу, затем забирал после уроков, и мы ехали в кафе обедать. После чего мы ехали на базу в номер, включали фильм, и я засыпала у него на коленях. Потом были домашние задания и наши вечерние встречи. Мы гуляли по пляжу, держась за руки, садились на берегу и смотрели на звезды.

Мне было очень легко любить его. Как будто я уже пришла в этот мир с этой любовью, которая изначально была встроена в меня, и наша первая встреча всего лишь нажала кнопку «ВКЛ» и запустила программу. Я читала его мысли, чувствовала его эмоции до мелочей, смотрела на мир его глазами. Мне хотелось быть рядом с ним каждую секунду моего времени. Я не могла насытиться прикосновениями к нему, надышаться его запахом. Все краски и цвета, запахи и тактильные ощущения были для нас двоих одинаковы по восприятию.

Глядя на него, я видела зеркальное отражение моей любви и ее проявления – он знал меня ещё с прошлой жизни, читал все мои мысли, даже самые сокровенные, моя боль была для него сильнее собственной, мое разочарование и моя печаль трогали его в той же степени, что и меня.

Мои вкусы и предпочтения были сформированы им же, поэтому мы читали одинаковые книги, смотрели одинаковые фильмы, предпочитали проводить свободное время одинаковыми способами.

Мы были как две части одной картины из пазлов – мы идеально подошли и совпали, и теперь представляли собой единое целое.

Осознавая это, мне не было страшно, я была безгранично счастлива.

* * *

– О чём ты думаешь сейчас? – спросил он, подняв голову вверх и разглядывая яркое чернильное небо с россыпью звёзд.

– О нас. О любви, – ответила я, уютно устроившись в его объятьях.

Мы сидели на берегу моря, и пенный прибой лизал прибрежный песок, стараясь захватить наши ноги.

– А что не так с любовью? Почему ты об этом думаешь?

– Любовь – это сложно.

– Почему?

– Вот, смотри – она влюблена, он не замечает её, или наоборот, он влюблен, а она его не видит. А если, вдруг, всё совпало, всё взаимно, то ненадолго – они или слишком разные, или у них не хватает терпения уступать. Ты не думал, почему у нас так просто? Потому что мы были предназначены друг другу?

– Да. Тогда на скамейке с разбитыми коленками ты ждала меня, – он усмехнулся и притянул меня еще ближе, – Ха, да у меня ведь были совсем другие планы на тот день, меня вообще не должно было быть в городе. Но что-то толкало меня в тот день к Доктору. Я чувствовал, что я должен быть там. Я искал тебя.

– Мы как один человек на два тела. Я даже обидеться на тебя не могу – не за что. И мысли ты мои читаешь. И я тебя чувствую, вся твоя боль и твои радости это моё. А вот представь, что было бы иначе. Мы бы не знали друг друга, познакомились, стали встречаться и не умели понимать друг друга.

– Я не хочу представлять это. Даже когда мы были детьми, я уже любил тебя, просто не знал, что это такое.

– Скажи, а почему ты тогда заговорил со мной?

– Это странная история. Обещай не смеяться.

– Не буду.

– Слушай, у мамы был любимый набор открыток с репродукциями известных картин, иногда она садилась, начинала их рассматривать и рассказывать мне интересные истории, которые она помнила из лекций по истории искусств. Ты знала, что она рисовала? У меня до сих пор хранятся все её картины, у неё был, кстати, свой стиль, своё видение предметов, – он прижался губами к моему виску, – Да, я отвлекся. Так вот, в этом наборе была одна открытка, картина была без названия, и я запомнил только художника, Габриэль Ферье. На картине изображена молодая женщина, окруженная белыми лилиями, а над ней склонился красивый ангел, который её обнимает и приглашает с собой. Это очень красивая картина, на мой взгляд, по стилю похоже на эпоху Возрождения, я всегда выделял эту открытку из-за красивого сияющего ангела в лучах света и торжественному спокойствию на её лице. В тот день я увидел на скамейке того самого ангела, который, правда, ещё не повзрослел. Твои рыжие кудри, собранные в косы, распушились и отливали золотом на солнце, и ты сидела с зарёванным лицом и грустными глазами, но с таким торжеством и спокойствием на твоем лице, что я решил подойти ближе, чтобы посмотреть, нет ли у тебя крыльев за спиной, – он замолчал.

– Как красиво, – я мечтательно улыбнулась, – А я тогда в улыбку твою влюбилась, ты ведь почти сразу улыбнулся мне. И в ощущение моей особенности, которое я чувствовала рядом с тобой. Мне хотелось быть рядом и всегда ощущать себя так, как тогда на скамейке. Это было волшебство. Я бесконечно люблю тебя.

– Я люблю тебя тысячу лет.