Сейчастливая девочка

Ещё у нас совсем нет денег, маму это очень гнетёт.

Папа приходит домой не каждый день – ему мы тоже мешаем. Я пока не знаю – как должно быть в семье, но чувствую, что-то не так.

Когда мне исполнилось 3 месяца, мама с горечью поняла, что совершила ошибку, когда вышла за папу замуж. Всё былое очарование испарилось, исчезло, стёрлось до последней ниточки. Отец всегда был самим собой, он не притворялся и не казался лучше. Но мама проснулась только сейчас.

Внутри неё долго соперничали два волка. Один призывал смириться и принять своё замужество по той цене, которую пришлось уплатить за него. Второй волк протестовал. Он провоцировал маму взбунтоваться и выбрать спасение.

Они грызлись несколько месяцев, пожирая мамин сон и покой. Не хватало какого-то одного элемента, пазла, который помог бы сделать выбор. Мама присаживалась то на один стул, то на другой – она ждала момента, когда ей станет всё понятно. И он настал. Это не было каким-то событием вовне, нет. Все самые важные осознания происходят внутри нас. Мама вдруг поняла, что не только она несчастлива в этих отношениях, но и её муж тоже. Что жертва – не только она, они оба были жертвами, потому что оба ошиблись. Просто отец прозрел раньше и ждал, когда это произойдёт с мамой.

Вот этот пазл. И не стало двух волков, потому что побеждает тот волк, которого мы кормим. Мама выбрала своего волка и стала кормить его одного – волка спасения.

С того момента вынашивался план возвращения обратно, ближе к родителям, братьям и сестре.

Здесь у мамы всего было недостаточно: друзей, понимания, любви и даже еды. Она оказалась в жёстких условиях. Нехватка еды меня не сильно задевала, потому что у мамы много молока. Молоко – это настоящее богатство.

Его так много, что она кормит ещё одного малыша, потому что у его мамы молоко пропало. На прогулке мы передаём бутылочки со сцеженным молоком и взамен получаем продукты: хлеб, чай, крупы, курицу.

При хорошем питании кормящей матери её молоко становится жирнее и питательнее, поэтому та женщина старается, ведь тогда её малыш будет сытым и довольным.

Самые сладкие моменты – когда мама меня кормит. Тогда она прижимает меня к себе близко-близко, прямо к сердцу. Она такая мягкая, плодородная, пахнет молоком. Могу быть с ней, пока не засну на теплой груди. Я счастлива, что она есть.

Чтобы чаще быть ближе к маме, я начинаю хныкать. Особенно, когда кажется, что меня снова отделили от неё, как было в роддоме. По-другому младенцы не умеют общаться. Всё, чем наделила их природа в этом возрасте – возможность поглощать пищу и производить звук. Я сейчас хочу к маме, я жду её, я её требую. Стараюсь крутиться и звать, чтобы она взяла меня на руки. Но мама не подходит к кроватке. Я зову громче, заливаясь плачем.

В такие минуты меня охватывает тревога, которая врезалась в память в первый час после рождения – вдруг нас снова разлучили? Моё маленькое тельце живёт отдельно от меня. Ручки и ножки хаотично двигаются, содрогаются и меня выгибает дугой. Хочется подняться, но ничего не получается. «Мама, я так нуждаюсь в тебе, зову тебя! Я снова бессильна».

Плач продолжается, покуда хватает моих маленьких ресурсов. Когда силы заканчиваются, я замолкаю и, долго всхлипывая, погружаюсь в сон.

До полного отключения в моей голове успевают родиться выводы о том, что мама может не услышать твой зов. Никто не услышит. Нужно самой справляться со страхами, нужно ждать и пользоваться моментом, когда она рядом. Нужно самой, самой.

Мне предстоит научиться не чувствовать себя, чтобы было не так больно. Я постараюсь приспособиться и не привязываться к людям, чтобы заштриховать свою покинутость.

Что делает в это время мама? Она плачет. Схватилась за голову и закрыла руками уши, чтобы не слышать раздирающего крика её ребёнка.

Это невыносимо. Ей хочется, чтобы всё закончилось: и чужая квартира, и безденежье, и одиночество, и оскорбления папы, и даже я.

Нет, только не я, пожалуйста, мама. Я научусь меньше плакать, не забирать твоё время и быть удобной. Я хочу, чтобы ты любила меня.

Глава 7. Ребёнок при рождении похож на папу

Мне уже полгодика, но я мало что умею. Я ем, плачу, засовываю кулачки в рот, рассматриваю себя и всё, что появляется перед глазами. Головку держу плохо и отстаю по развитию, наверное, потому, что со мной редко занимаются.

Мама смотрит на своё дитя и ей становится грустно. Я – её огромное разочарование, груз, камень на шее. Она хотела, чтобы я была похожа на её семью, а я больше в папу. В папу, который причиняет боль.

Вижу это в маминых глазах и говорю ей: «Мамочка, как мне стать похожей на тебя? Чтобы тебе стало легче. Только прими меня, пожалуйста».

Мама не слышит, ведь я ещё не могу говорить вслух ничего, кроме «агу».

Младенец всё чувствует, хоть и не может сказать об этом. Девочка чувствует, с какими мыслями мама смотрит, нравится ли маме то, что она видит в своём ребёнке.