Сейф за картиной Коровина

Удав вылез из машины. Они прошли через двор к подъезду. Казалось, ему известно, куда нужно идти.

– Сюда, – Дайнека распахнула дверь квартиры. – Простите, не знаю, как вас зовут.

– Андрей, – сипло сказал он и закашлялся.

– Проходите в комнату, я покажу, что нужно делать.

Вместе они бестолково передвинули сервант, а заодно и книжный шкаф. Дайнека протянула пятьсот рублей и спросила:

– Есть хотите?

– Ну…

– Садитесь, я стол накрою, – засуетилась девушка.

– Может, на кухню пойдем? – с пониманием предложил Удав.

– Точно, лучше на кухню.

Дайнека выкидывала из холодильника полуфабрикаты.

– Сейчас пожарю бифштексы… Вы не торопитесь?

Задав вопрос, она сама поняла, насколько глупо он прозвучал.

– Ничего, подожду.

Дайнека успокоилась.

– Вы не возражаете, если на гарнир я пожарю картошку?

– Давай, – великодушно согласился Удав.

Он снял с плеча сумку и, достав из нее начатую бутылку водки, водрузил в центр стола. Дайнека с готовностью поставила рядом две рюмки.

Переворачивая на сковороде бифштексы, она искоса поглядывала на Удава. Он послушно сидел на стуле, вдыхал запахи и мечтательно поглядывал на бутылку. Потом вдруг спросил:

– Хочешь, анекдот расскажу?

– Расскажите…

Удав вздохнул и наконец-то налил по чуть-чуть в обе рюмки. Выпил и выжидающе посмотрел на нее. Понимая, что должна поддержать почин, Дайнека, не глядя, хватила водки. Задерживая дыхание, распахнула холодильник. Достала нарезку колбасы в тарелке из пластика, поставила на стол. Закусили.

– В общем, так, – благодушно начал Удав. – Села летающая тарелка на лужайку. Высыпали из нее зеленые человечки, а в кустах мужики пьют. Один зелененький сунулся к ним и говорит: «Мужики, я гуманоид». Тогда один мужик другому говорит: «Вась, налей гуманоиду». Короче, выпили, закусили. А зелененький опять за свое: «Мужики, да я же гуманоид!» «Вась, а налей-ка гуманоиду еще…» Выпили, закусили, сидят. Зеленый не выдержал и криком кричит: «Мужики! Вы ж не поняли! Я инопланетянин!» «Та-а-а-к, Вась, гуманоиду больше не наливать».

Удав расхохотался первым и, потянувшись, подцепил пальцами кусок колбасы.

– Или вот еще короткий анекдот. Девиз воинов ПВО: «Сами не летаем и другим не даем!» Слышала?

– Нет, – ответила Дайнека.

Раскладывая по тарелкам картошку, она обернулась и отметила:

– Анекдоты у вас тематические. Как у летчика.

Протягивая руку к вилке, Удав мимоходом обронил, вожделенно вглядываясь в дымящуюся тарелку:

– Когда-то я проходил подготовку в отряде космонавтов как бортинженер.

Дайнека тихо опустилась на стул.

– Вы это серьезно?

Сосредоточенно пережевывая мясо, Удав поднял глаза и кивнул.

– А как же вы… – Дайнека не договорила, протянув руку к бутылке и наполнив рюмки.

– Докатился до жизни такой? – откликнулся Удав. – Да очень просто: сам решил, что так лучше.

Он чокнулся с Дайнекиной рюмкой и, не дожидаясь ее, выпил. Потом откинулся на спинку стула и начал рассказывать:

– После школы я поступил в МВТУ имени Баумана. Теперь он как-то по-другому называется. Как там его… Ну, да ладно! В училище наша группа отличалась от других тем, что среди нас учились сразу две девушки из трех, что учились на потоке. Может быть, сейчас все изменилось, но тогда было именно так.

Одну из них звали Оля. До сих пор не могу понять, почему из двадцати парней-первокурсников она выбрала меня. Это уже к пятому курсу нас осталось всего восемь…

Так вот, группа была дружная, свои тусовки в общаге. Москвичи держались отдельно, и только некоторые бывали в общежитии. Особенно часто – Шура Вебер. Ему нравилась моя Ольга. К пятому курсу… Я еще не говорил? Ну, так мы с ней уже поженились. Снимали комнату. Защитились. У меня был красный диплом, и я попал… одним словом, попал в почтовый ящик. Шурка распределился в ОКБ Хруничева, а Оля ушла в декрет, родила Машку, квартиру получили, жили спокойно, хорошо. Машка уже бегала своими ножками, когда меня послали в командировку на Байконур. До сих пор помню свою первую ночь в Ленинске – на диване, в холле гостиницы…

Удав помолчал минутку. Потом вздохнул и продолжил:

– Командировка затянулась. Билет пришлось сдать – то блок полетит, то запуск задерживается. Самый главный вопрос: улетит ракета или не улетит. Лишь бы не было сбоя или отказа. Короче, приехал в Ленинск в октябре, по-осеннему, а задержался на два месяца, в Москву вернулся зимой. Пришел домой, Оля на шею кинулась… Ждала. Потом еще раз послали. Туда же, на Байконур. На год. Тогда уже поехали вместе, всей семьей, с Машкой. Было лето, жара стояла изнуряющая, мозги плавились… Выделили нам комнату, метров двенадцать. Никогда не забуду первую реакцию дочери. Вышли они с Олей из подъезда, а Машка как закричит: «Ой, мама, сколько песочка!» Степь в том месте начинает переходить в пустыню Бетпак-Дала, так вот для нее пустыня и была одной большой детской песочницей.