Сэйл-мастер

Ничего на Майреди особенного не было, лежала она вдали от освоенных путей, и пустовать бы ей еще забытые боги знают сколько, если бы однажды там не высадились бездоры. Или чебурашки. Или чебураторы. В общем, ксеногуманоиды (или, по версии отдельных шутников ксеномаусоиды, а то и ксено микки-маусы). Для них, в отличие от людей, на этой планетной системе свет клином сошелся: их странное чародейство и еще более странная математика породили страшнее для неподготовленного ума многокомпонентное заклинание, позволяющее делать прямой межпланетный переход.

Точно про этот способ космопроходства знали одно: ритуал поиска новой планеты — чрезвычайно сложен, а число конечных точек — ограничено. Каждой новой планетой чебураторы дорожили до невероятия, что и заставило человеческие спецслужбы к ним приглядываться.

Люди — странные существа, не важно, вампиры это, оборотни или менши. Норовят подгрести под себя все, что плохо лежит, даже если им это не нужно. Короче, Майреди начали заселять и эксплуатировать. Сразу выяснилось, и что почту отправлять через нее дешевле, и самогон из местных одуванчиков особенно вкусен — нашлась масса причин.

До открытого конфликта так и не дошло: чебурашки терпели назойливое внимание людей, пускали туристов, отправляли на Землю своих ксенологов и даже религиозную миссию. Но бурных контактов между цивилизациями не было: наверное, сказывалась, как ни странно, разница в росте.

Кстати, материнскую планету бездоров так и не нашли — людей туда проводить своим путем они отказались, а поиск на эфирных судах ничего не дал.

Хороший, полностью оборудованный порт на Майреди имелся. Даже не один. Эфир здесь не гудел как вокруг Земли, но и не пустовал. С Оловатью тоже не сравнить, а вот Аль-Каримский халифат Майреди уверенно обгоняла по эфирному трафику. Белобрысов привычно подергал ремень, автоматически проверил фиксаторы сидения. Смотрел он при этом все время за стекло «фонаря». Поверхность приближалась все быстрее.

Ничего особо сложного — управлять парусами вблизи планеты, особенно по сравнению с тем, что было в Стриме. Но раз уж капитан настойчиво попросила потренироваться, Сашка считал, что возражать себе дороже.

В рубке Белка откровенно хмурилась.

Говорят, корабли летать не умеют. Или, как выражаются отдельные остряки — летают, только очень низко. Это не совсем правильно: на дерево ложится замечательное полетное заклятие, древнее, как сама профессия ведьмы. Но за тысячелетия не смогли подобрать заклятие так, чтобы носитель поднимал более полудюжины пудов суммарного веса. Эфирный корабль весит куда как больше. И все-таки правильно наложенные чары позволяют корректировать движение в воздухе. Вроде парашюта. Дают шанс при неудачной ориентации при выходе из эфира повернуть и затормозить корабль для приводнения.

«Блик» мог поднять на борт до двадцати стандартных тонн груза. Обычно груз распределялся равномерно, сейчас же груда металла на нижней палубе ощутимо сместила центр тяжести бригантины. Пакостный дух корабля воспользовался подвернувшимся шансом и все время пытался сменить угол наклона к поверхности.

— «Блику» — Диспетчерская, — с ужасным скрежетом донеслось из переговорного шара. — Посадка разрешена. Квадрат четырнадцать — двадцать два, четырнадцать — двадцать два, как поняли?

— Диспетчерской — «Блик», вас поняли. Четырнадцать — двадцать два, подтверждаю.

— Добро пожаловать на Майреди, «Блик».

— Разрешение на посадку получено, капитан, — доложила Белка сидящей рядом Балл. Та, конечно, все слышала и сама, но ритуал есть ритуал. Княгиня кивнула, подтвердила свой же приказ совершить посадку, и курьер заскользил к квадрату посадочной акватории номер четырнадцать — двадцать два.

«В самый дальний угол загнали, два часа будем буксира ждать," — пробурчала Катерина.

Лицо Сандры, плавающее в переговорной сфере интеркома, отражало откровенную скуку: из-за посадки под парусами делать ей было нечего.

Вблизи поверхности планеты турбулентность возрастала, около пятидесятиметровой отметки становясь и вовсе немыслимымой. Однако задержка там — всего пятнадцать секунд. Белка почувствовала, что её напарник почти и не напрягся. Вот если долго у поверхности маневрировать, был бы совсем другой разговор, но Бэла не представляла, кому и зачем такие маневры могут понадобиться.

Посадку под парусами еще можно хоть как-то экономически оправдать, хотя на кристаллах проще и надежнее.

«Марину Федоровну в диспетчерской наверняка сочли скрягой и крохобором», — мимоходом подумала Бэла.

На последних метрах пришлось сосредоточиться особенно сильно — нос корабля никак не хотел занимать нужное положение, и в итоге по команде «выход!» пилот испытала не предписанный, а даже чуточку более достоверный испуг. «Блик» все-таки вывалился из эфира ровно, получив только незначительный вращательный момент вдоль киля. В обычных условиях его и не заметили бы, а так — мотнуло здорово. С нижней палубы послышался металлический звон.

Упреков Бэла не дождалась.

— Благодарю за успешную посадку, Бэла, Александр, — ровным голосом сказала Балл. — Кормчий, у вас все в порядке?