Сэхсвет

Но этому не суждено было случиться. Бушующее поле Редима проявилось в материальном мире, в видимом спектре.

На всех экранах и во всех иллюминаторах вдруг вспыхнула картинка – огненный шар на месте планеты. Впрочем, шаром его назвать было трудно. Поверхность постоянно менялась и деформировалась, появлялись странные фигуры, плоскости и линии, не укладывающиеся ни в какую чёткую структуру.

– Это же… – прошептал Лу Альтера, наблюдая за красочной катастрофой.

– Что?

– Поле двигается в высших измерениях, – сказал Альтера и мысленно нарисовал несколько картинок. – Когда трёхмерный объект проходит через двумерную плоскость, сам объект не виден для населяющих её гипотетических существ. Они видят только проекцию, воспринимая её как деформацию. Примерно то же мы видим сейчас перед собой: четырёхмерное поле – или n-мерное – двигается сквозь наш трёхмерный мир. Если это так, нам лучше…

Договорить он не успел. Сферическое поле начало расти в размерах, заполняя видимое пространство.

– Улетаем, быстро! – отдала команду Орлана в реальном времени. Капитан «Магеллана» запустил двигатели, но слишком поздно: один из протуберанцев уже нёсся к кораблю. Последнее, что увидела Орлана, было крохотное пятнышко «Эльдара-1», который на какие-то километры разминулся с другим протуберанцем и исчез из поля зрения.

А затем огненная волна прошила насквозь «Магеллана» и «Колумба», полностью уничтожив их.

* * *

Поле продолжало расти. Правда, теперь оно не было соткано из огня. Сфера захватила все три спутника, потом двух ближайших соседей – газового гиганта и небольшую каменистую планетку, а затем и звезду Тау Глиссе. Остановился рост поля только на самом краю облака Оорта.

Для наблюдателей с Земли исчезновение звёзд с неба – не редкость. Звезда без вспышки может превратиться в чёрную дыру, либо звезда может оказаться и не звездой вовсе, а всего лишь вспышкой сверхновой, которая со временем гаснет и исчезает. Но когда через несколько десятков лет разведывательный корабль человечества решил проверить состояние Редима, экипаж обнаружил, что вся система Тау Глиссе бесследно пропала, оставив после себя только вакуум. Редим стал недосягаем ни для кого.

По крайней мере, ни для кого из этой Вселенной.

Часть 4. Сэх, Сэхсвет

Послушайте!

Ведь если звёзды зажигают —

значит – это кому-нибудь нужно?

Значит – кто-то хочет, чтобы они были?

Значит – кто-то называет эти плевочки

жемчужиной?

Владимир Владимирович Маяковский

Глава 0

Ему отказали в смерти.

Что-то нарушилось в устройстве странной, но хорошо работающей машины. Рождение – жизнь – смерть, так было всегда. Отрезок между крайними точками мог быть длинным или коротким, это единственная составляющая, которая могла меняться. Но сами крайние точки постоянны. Жизнь не могла начаться без рождения, так же как и не могла не закончиться смертью. Если одна из этих аксиом нарушалась – очевидно, что-то пошло не так.

По крайней мере, Кросс был уверен, что когда-то родился. Да, о факте собственного рождения он знал только с чужих слов, но они хотя бы подкреплялись документально: ультразвуковые исследования, медицинские записи, детские фотографии… всё это, конечно, легко подделывается, но это путь в никуда. Так можно дойти до того, что не существует вообще ничего. Пусть этой проблемой занимаются философы.

Которых, кстати, больше нет.

После того как умер Мэйтт, а вместе с ним и все остальные люди в мире, Кросс долго сидел без движения, прислонившись к холодной перекладине. В голову лезли отстранённые мысли, которые он обычно прогонял прочь, не давая им надолго укорениться в сознании. Но теперь, когда торопиться некуда, можно и поразмышлять о разном.

Нет, конечно же, Кросс не был бессмертным. Наверное. Одно усилие уставшего тела, рывок через стальной поручень – и притяжение сделает свою работу, расплескав тушку по металлическому полу. Или взять парализатор законника, приставить к глазнице и нажать на спуск?

Система «свой—чужой». Нет, только вниз.

Мгновение Кросс раздумывал, поглядывая через плечо. Он не собирался прыгать, но изо всех сил убеждал себя, что вот-вот сделает это. Тело отреагировало – горло пересохло, конечности стали ватными и почти перестали слушаться. Добившись чего хотел, Кросс вновь откинулся на перекладину. У него не было суицидального комплекса, и даже в этой ситуации он не собирался заканчивать жизнь так. Успеет ещё, время есть.

Кросс захотел пить. Жажда атаковала неожиданно и с таким напором, что ему пришлось подчиниться позыву. Кросс схватился рукой за поручень и зашипел – культя пальца взорвалась болью. Вот чем он займётся в ближайшее время – сделает себе искусственный мизинец. Если уж умирать, то целым.

Здоровой рукой Кросс коснулся плеча Мэйтта:

– Спасибо. Надеюсь, ты сейчас с ними.