Секира и меч

Глеб еще не раз встречал в городе Вслизария, и тот все время звал Глеба в стражу. Но Глеб всякий раз отказывался. У него были уже свои планы: он надумал возвращаться на родину. А так как в Константинополе у него никого из близких не оставалось, то и прощался он с этим великим городом без особого сожаления. Постоял на Галатском мосту, с которого когда-то ловил с побратимами рыбу, прошелся по кривым улочкам Перы, поскорбел над могилой Трифона, потом, помолившись в каком-то храме, вывел застоявшегося коня за город и поехал, не оглядываясь…

Уже вовсю цвели сады, когда Глеб приехал к знакомому монастырю, что спрятался меж двумя холмами. И название его вспомнил – монастырь Святой Ирины. Что-то изменилось здесь, и Глеб долго не мог понять, что. Потом догадался: ведь сейчас была весна; звонко и весело пели птицы, буйствовала природа, травы были сочны, луга тучны; по этим лугам во множестве ходили отары, позванивая колокольцами. Весна давала ощущение начала жизни. Глеб был так молод, и вся жизнь его еще виделась впереди. А назад он боялся оглядываться.

Глеб постучал в дверь. Подождал. Но не очень-то спешили ему ответить.

Тогда он принялся стучать громче и не прекращал стука до тех пор, пока над ним не раскрылось окошко и не показалось лицо монахини-привратницы. Лицо было милое, но строгое.

– Мне нужна Мария, – сказал Глеб. Монахиня все еще смотрела на него вопросительно.

Тогда Глеб пояснил:

– Я оставлял у вас однажды заболевшую девочку.

– Ее звали Мария? – спросила привратница.

– Да, – обрадовался Глеб. – Красивая добрая девочка. Она была больна.

– Таких у нас нет, – ответила строго монахиня. – Наверное, ты, путник, перепутал монастырь…

И она порывалась закрыть оконце. Но Глеб протянул руку и не дал ей этого сделать.

– Не мог я перепутать монастырь! Я говорил и с вашей настоятельницей. Она умеет лечить. Об этом знают все в округе. Поэтому мы у нее оставили Марию…

– Девочку? – опять переспросила монахиня.

– Да, – Глеб уже начал волноваться.

– Давно это было?

– Прошло всего несколько лет…

– Хорошо! – согласилась привратница. – Я позову сейчас Марию, но, думаю, это совсем не та Мария, о которой речь… Придется обождать…

И окошко закрылось, звякнул с той стороны крючок.

Глеб задумался: странно все это… Можно ли забыть про Марию в таком маленьком монастыре?

Наконец крючок опять звякнул, и окошко открылось. Глеб поднял глаза и едва не отшатнулся: старое, сморщенное, сухое лицо цвета воска показалось в проеме оконца. Глубоко сидящие черные глаза, похожие на угли, смотрели на него.

Старуха спросила:

– Что тебе нужно, юноша? Зачем тревожишь покой обители?

– Я пришел за Марией.

Старуха осмотрела его внимательно:

– Мария – это я. Но, думается мне, что пришел ты не за мною.

И она посмотрела на него сочувственно. Глеб на минуту растерялся:

– Да, уважаемая, я пришел не за вами… Она была совсем девочка. Она была больна и слаба. И мы оставили ее для лечения…

Какое-то просветление мелькнуло в глазах старухи:

– Ах, да! Я что-то припоминаю… Но той девочки у нас нет. И давно уж нет…

Глеб слышал, как привратница подсказала тихонько старухе:

– Кажется, и я теперь припоминаю… Но та девочка как будто умерла… Иначе она была бы с нами, сестра…

У Глеба все похолодело внутри. Старуха раздумывала, смотрела на Глеба с сожалением. Потом сказала:

– Наверное, юноша, тебе лучше будет поговорить с настоятельницей, – и она обратилась к привратнице: – Коли такое дело, впусти его, сестра. Двери со скрипом раскрылись, и Глеб, ведя за собой коня, вошел в монастырь.

Очень тяжело стало на сердце у Глеба. И ноги были будто деревянные, он едва их передвигал.

Привратница повела его знакомой ему цветочной аллеей. И привела в то же самое место. И опять Глеб увидел ту настоятельницу, одетую очень просто. А она, как и в тот день, выщипывала козий пух. Коза, зажатая у нее между ног, блеяла от боли.

Все это было как наваждение. И Глеб даже думал: уж не сон ли, не кошмар ли ему снится.

Едва подняв глаза, игуменья узнала его. И сказала каким-то бесцветным голосом:

– А Марии здесь нет… Глеб едва выдохнул:

– Где же она? Она умерла тогда?.. Настоятельница улыбнулась:

– Нет, почему же! Она не умерла. Она быстро поправилась. Но оставить ее здесь мы, увы, не смогли. В ней оказалось слишком сильно мирское…

– Я не понимаю, о чем вы говорите, уважаемая. Игуменья пояснила:

– Она слишком рвалась из этих стен. Удивительно, но в этой тихой обители, среди этих цветов… она угасала. Я потом поняла, отчего. Она слишком любила вас и рвалась за вами. Но вы, мне кажется, были уже далеко…

– Где же она? Игуменья отпустила козу:

– О, здесь недалеко!… В соседнем селении живет женщина по имени Невена. Хорошая женщина, набожная, богобоязненная. К Марии относится, как к дочери.

Глеб облегченно вздохнул, поблагодарил игуменью и покинул монастырь.

Конь быстро домчал его до селения – большого, утопающего в садах.

Встречные крестьяне останавливались при виде нарядного всадника, скачущего по дороге, а иные и кланялись ему, ибо принимали его за князя или боярина.