Секира и меч

– Почему бы не взглянуть на диковинного тура? Всякому охотнику любопытно посмотреть на очень большого добытого зверя…

Но Мстислав уже был не в настроении:

– Любопытно смотреть, как зверь умирает. На тушу смотреть скучно.

Рябой поднял на него глаза:

– И еще кое-что, господин…

– Гони прочь, я сказал!… Рябой был настойчив:

– Эти люди, охотники то есть… говорят, что зовут тура – Глеб.

– Как это? – опешил князь. – У тура есть имя? Рябой развел руками:

– Так сказали эти люди. А мое дело лишь передать… чтобы вы потом, господин, не гневились.

Мстислав на мгновение задумался, сказал:

– Да, действительно, мне хотелось бы узнать, почему тура зовут человеческим именем. Да еще Глебом! – князь бросил взгляд на Святополка. – Пожалуй, на этого тура стоит взглянуть. Где он?

Рябой отступил шаг назад и еще раз поклонился:

– Если прикажете, его привезут. Повелев, чтобы тура поскорей привезли, Мстислав направился на крыльцо. И Святополк поспешил за молодым князем, и многие домашние, и с ними многочисленная стража.

Ожидали на крыльце, переговаривались, с нетерпением поглядывали на ворота.

Вот ворота распахнулись, и вошли на широкий двор несколько стражников. За ними две лошади тянули повозку, на которой покоилось нечто громадное и черное.

Косматые цепные псы, учуяв дикого зверя, тут же вскочили и залаяли хрипло, зарычали, брызгая слюной. Удерживаемые железными цепями, они рвались к повозке, становились на задние лапы, вращали налитыми кровью глазами.

За повозкой следовали двое крестьян, оба были весьма примечательного вида: один – приземистый крепыш с узловатыми мускулистыми руками и с нечесанной копной волос соломенного цвета, другой – высокий, плечистый, костистый и с волчьей шкурой на плечах…

Позади охотников шла еще дюжина любопытных воинов, которые тоже не хотели упустить случая подивоваться на огромного редкого зверя. И еще шли какие-то люди, но князь не пустил их на двор – повелел запереть ворота.

Повозку остановили под самым крыльцом.

Мертвый зверь был в самом деле очень больших размеров. Ни Мстислав, ни Святополк, поучаствовавшие на своем веку во многих охотах, такого большого тура еще не видывали. Они, как завороженные, смотрели на него.

И всех остальных – и воинов, и челядинов – впечатлил добытый удачливыми охотниками зверь.

С некоторым даже испугом оглядывали княжьи дворовые люди могучие грозные рога, толстый загривок, покрытый жесткими черными волосами, мутные мертвые глаза, вывалившийся бледно-розовый язык… Кто-то из воинов слегка ткнул туру в грудь копьем:

– Каков бык, а! Отродясь такого не видел! Всем быкам бык!

Другие посмеялись:

– Такого на тропе встретишь и все – считай, что не жил!…

Покосились на князя.

В стороне, чуя звериный дух, остервенело хрипели и гремели цепями псы.

Рябой осторожно, словно опасаясь, что диковинный тур вдруг оживет, потрогал его спину рукой:

– Как каменный!

Один охотник, тот, что был с нечесанной гривой, сказал:

– А он и есть каменный! Черного цвета… Их, этих туров, так зовут.

Воины удивленно качали головами, щупали зверя, восклицали:

– Лоб-то, лоб!… Топором не проломишь…

– А копыта, смотри! Что твоя голова…

– Надо ж было взять такого!…

Святополк, склонившись сзади к уху Мстислава, с улыбочкой нашептывал:

– Язык можно сейчас отварить. Полакомимся!… А на завтра велим приготовить студень… И еще бы, государь, было бы недурно отведать печени. Печень очень я люблю жареную с греческим луком…

Мстислав ответил Святополку схожей улыбкой:

– Тебя погубит, киевлянин, неумеренность в еде. Но тот на ответ был скор:- О, всякую неумеренность я люблю! И неумеренность в еде, и неумеренность в вине, а особо – неумеренность в постели. Пока молодость не отцвела, ею надо пользоваться, не соблюдая никакой умеренности. А вот когда я буду стар, тогда и подумаю, сколько мне есть, сколько мне пить и сколько девушек тащить под одеяло…

Князь усмехнулся:

– Так все живут в Киеве?.

– О да!

Князь вздохнул:

– Совсем маленьким я бывал там… – потом он строго взглянул на лохматого охотника и уже громким голосом спросил: – Говоришь, этих туров зовут каменными?

– Точно так, господин! – охотник блеснул заметными ярко-голубыми глазами.

Мстиславу тут показалось, что оба охотника глядят на него как-то странно – вроде без должного почитания.

И он, хмуро сдвинув брови, сказал тому косматому:

– Ты мелешь вздор! Не бывает каменных туров!… Ни при моем дворе, ни при дворе отца моего никто не слышал о таких. Значит, их и быть не может.

Охотник прищелкнул языком:

– Это очень редкий зверь. Он, сами смотрите, больших размеров и шкура на нем, как ночь, черна.

Князь здесь припомнил:

– Мне сказали, что у тура этого есть имя. Почему? Охотник отвечал обстоятельно:

– Этот зверь настолько редок, что каждому в народе дают имя. Вот этого тура зовут Глебом…

– Опять ты мелешь вздор! – раздраженно воскликнул Мстислав. – Если в народе никто и слыхом не слыхивал ни о каких каменных турах, то как же им могут давать имена?.. Что-то ты темнишь, любезный! Тут сказал слово другой охотник; когда он говорил, то совсем по-волчьи жмурил свои зеленые глаза: