Секлетея

В октябре 1949 года начались аресты по «Ленинградскому» делу. Арестовали секретаря ЦК ВКП(б), бывшего первого секретаря Ленинградского обкома А. А. Кузнецова, первого секретаря Ленинградского обкома П. С. Попкова, второго секретаря Ленинградского горкома Я. Ф. Капустина, председателя Ленгорисполкома П.Г. Лазутина. Вместе с ними были арестованы высокопоставленные выходцы из Ленинграда: председатель Госплана СССР Н. А. Вознесенский и председатель Совета Министров РСФСР М. И. Родионов.

В январе 1950 года для арестованных по «Ленинградскому» делу специально восстановили смертную казнь, а 1 октября 1950 года через несколько часов после приговора все они были расстреляны.

Владимира арестовали по доносу Александра Петровича Косого. Он написал о том, что Владимир неоднократно отдыхал и рыбачил в элитном охотничьем хозяйстве, ездил на комфортабельной дрезине, за взятку перепрописал командированного из своей квартиры и незаконно въехал в комнату, а также бесплатно получил от директора Ленинградского завода пылесос и холодильник. Следователей не смутила эта откровенная обвинительная чушь, и они с удовольствием и служебным рвением стали раскручивать Владимира как фигуранта «Ленинградского дела». В квартире провели обыск: нашли холодильник и пылесос. Проверили выписки из домовой книги и обнаружили, что бывший сосед Владимира переехал в маленькую, но отдельную квартиру, а его комната досталась семье Владимира.

Кто-то из сильно избитых фигурантов дела рассказал следователям о том, что Владимир действительно не раз отдыхал в элитном охотничьем хозяйстве и что его семья бесплатно получала продукты из столовой Ленгорисполкома. На основании этих показаний Владимир попал под «чистку» городской и областной номенклатуры. Он получил 10 лет с правом переписки, его семья была выселена из города, а квартира конфискована.

Секлета с матерью и маленьким Виталием решили уехать в Саратов. Идти за билетами на вокзал они боялись и поэтому решили ехать на электричках. Сначала четыре часа ехали до Малой Вишеры, потом до вечера ждали электричку до Акуловки в ледяном павильоне. Там их пустил переночевать сердобольный железнодорожник, спали они на полу возле буржуйки. Рано утром на первой электричке добрались до станции Бологое. В вагоне было очень холодно, и Секлета, как могла, согревала маленького Виталия и мать, которой отдала пуховый платок.

В электричке Бологое – Калинин мать поняла, что с Секлетой творится что-то неладное. Она вся горела, глаза лихорадочно блестели, а дыхание было тяжелым и прерывистым. «Только бы доехать до Калинина», – думала мать, но поезд ехал еле-еле. Когда к ночи они добрались до Калинина, Секлета была уже без сознания и ослабевшая мать позвала на помощь милиционера, который завершал обход вагонов электрички. Тот на старом милицейском газике довез их до больницы. Врачи поставили страшный диагноз – легочная чума и поместили Секлету и мать в отдельный бокс. Маленького Виталия утром перевезли в детскую больницу без каких-либо документов.

Через два дня Секлета умерла на руках у матери. Сердобольный милиционер приехал в больницу проведать их, узнал ужасные новости и решил как-то помочь пожилой женщине и ее внуку. Из бессвязной речи матери он понял, что у нее есть сестра в Москве, по своим каналам раздобыл ее адрес и телефон. Анна Александровна примчалась в Калинин, но сестру в живых не застала. «Ребенок, с ними был маленький ребенок», – повторяла Анна Александровна сначала в милицейском участке, потом в кабинете главврача детской городской больницы. Но никто ничего не знал. Анна Александровна вместе с милиционером объехала все больницы, детские приемники и санатории – Виталия нигде не было. Потом, собрав последние силы, она решила похоронить Секлету и сестру на Волковском кладбище Ленинграда рядом с отцом Владимира. Она подняла все связи погибшего на войне мужа и получила разрешение. Священник кладбищенской церкви святого Иова провел обряд отпевания, а когда Анна Александровна поставила крест на общей могиле, ей стало немного легче.

Через год она получила первое письмо от Владимира из тюрьмы и в ответ, обливаясь слезами, написала о страшных событиях, которые постигли их семью. Она не переставая искала Виталия, посылала запросы в разные инстанции, но все без толку: в послевоенном СССР было много разрушенных семей и потерянных детей.

В 1955 году некоторых участников «Ленинградского дела» реабилитировали. Воодушевленная этими событиями Анна Александровна стала писать во все инстанции и ходить на прием к начальникам. Она говорила о заслугах своего мужа и просила за племянника. Кто-то из начальников сжалился, и Владимира в 1957 году перевели на поселение в поселок Луговской Тюменской области.

Москва, 1975 год

Владимир вернулся из Ленинграда в подавленном состоянии. Он заметно похудел, почти не спал и все время думал о Секлете. Ради любимой дочери он брал себя в руки и был дома отменно вежлив и приветлив. Но силы оставляли его, и ранней весной он понял, что умирает и навряд ли доживет до осени.