Секрет. Беседы о суфизме

Да, было множество сомнений, но все-таки глубоко внутри существовало некоторое доверие. Именно поэтому мастер отослал его подальше от себя: чтобы он разобрался сам – потому что, если бы он смог обнаружить внутри себя скрытое доверие, он обрел бы скалу, на которой можно будет построить храм жизни. Если бы он находился в присутствии мастера, он бы немедленно ответил: «Да, сэр», и пошел бы и отдал деньги, но это не слишком бы помогло. Это было бы только на поверхности – сомнение все равно осталось бы и, так или иначе, проявилось бы, и с лихвой.

Так происходит всегда. Если я предлагаю вам что-то сделать, и вы это делаете, потому что знаете, что нужно доверять, – именно поэтому вы это делаете, – а при этом у вас имеется сомнение, но вы все время его подавляете, то рано или поздно оно начнет проявляться различными способами. Оно будет находить для себя все новые выходы. Оно будет вас отравлять.

Доверие хорошо, если оно приходит без подавления сомнений, если оно позволяет сомнениям полностью проявиться, а затем появляется само, если оно предоставляет сомнениям все шансы и только тогда в конечном счете побеждает. С этой целью ученик и был отослан далеко и надолго.

Ученик был шокирован и какое-то время думал, что этот мастер, наверное, мошенник. Однако, после нескольких дней внутренней борьбы…

Эта борьба важна. Он был разделен. Одна его часть говорила: «Как мастер может быть мошенником?» Он узнал мастера, стал с ним очень близок, увидел этого человека своими собственными глазами, ощутил его жизнь, его свет – он понимает, кто это такой. Какая-то часть его сердца все время говорит: «Доверяй», но весь его ум – ум, направленный вовне, – создает тысячу и одно сомнение.

Это борьба между умом и сердцем – энергией, устремленной вовне, и энергией, текущей внутрь. Это борьба между выдохом и вдохом. И это хорошо, когда проходишь через такую сумятицу.

Группы, которые я вам рекомендую, – это, на самом деле, способ пройти через такое смятение: они создают тысячи ситуаций, в которых требуется доверие. И, естественно, возникают всевозможные сомнения, и вам приходится бороться и искать выход из этой путаницы. Если вам удастся из нее выбраться, если вам удастся полностью пройти через нее и выйти невредимыми, то вы обретете нечто невообразимо ценное. Таким образом, здесь цель у этих групп совсем другая, нежели у тех же групп на Западе.

На Западе цель состоит в том, чтобы тем или иным способом помочь вам стать немного более зрелыми в отношении вашей жизни, начать немного больше принимать свою жизнь, сделать вас немного более бдительными, так чтобы вы могли лучше функционировать и не впадали без нужды в невротические стереотипы. На Западе у тех же самых групп цель психологическая.

Здесь цель не только психологическая – да, и это тоже, но подразумевается и нечто большее: духовная цель. Психологическая цель лишь второстепенная, главная цель – духовная. Духовная цель состоит в том, чтобы вывести на поверхность всю вашу неразбериху. Все ваши сомнения – все возможные сомнения, которые вы, может быть, носите с собой на протяжении многих жизней, – должны быть вынесены на поверхность, потому что только с поверхности они могут улетучиться и исчезнуть. Их нужно вынести из подвала: из вашего сознания, из подсознания, из коллективного подсознания. С каждого уровня вашего существа их необходимо вынести на поверхность, так чтобы вы могли с ними встретиться.

И суть не в том, чтобы вы стали немного более зрелыми, немного более принимающими, немного менее невротичными, немного более нормальными – нет, цель состоит в том, чтобы помочь вам взрастить в себе доверие. На Западе такой цели нет.

На Западе Бог не является целью групп гуманистической психотерапии. А здесь у нас целью является Бог.

Именно поэтому иногда случается так, что, когда к нам приезжает какой-нибудь психотерапевт с Запада, который очень высокомерен, эгоистичен и думает, что знает об этих группах все, он получает от них мало пользы, поскольку не знает, что мы используем эти группы как средство для достижения некой отдаленной цели.

Именно это произошло с Гит Говиндом. Приехав из Эсалена и приняв участие в одной из групп, он был очень раздосадован и разозлен. Но он струсил. Он ничего мне не сказал – ему следовало что-нибудь сказать. Если бы у него было достаточно храбрости, он должен был сказать мне: «Так нельзя проводить группы». Но он ничего не сказал, он просто сбежал. И теперь он пытается развернуть в Эсалене пропаганду против меня.

Здесь он плакал, рыдал передо мной, из его глаз текли слезы, а теперь он пытается вести там против меня пропаганду. Что произошло?

Он приехал со своими твердыми представлениями – что «энкаунтер-группы должны быть такими» – не зная о том, что здесь это делается по-другому, с другой целью. Если бы он спросил меня, ему все стало бы ясно, но у него не хватило храбрости даже спросить об этом. Он просто сбежал.