Секрет долголетия

Талантливым темистом был Борис Григорьевич Самсонов. Многие его остроты запомнились мне на десятилетия. Взять хотя бы его тему для известного рисунка Константина Елисеева «Страшное место». Бюрократ твердит посетителю: «Сколько раз я говорил вам «Приходите завтра», а вы всегда приходите сегодня!» («Крокодил», 1925). Это, наверное, из тех крылатых фраз, которые остаются жить не только в литературе, но и в народе.

Много и плодотворно работал в тридцатых годах над темами литератор Михаил Коссовский. Это был жизнерадостный, остроумный толстяк, лицо которого расплывалось в неизменной восторженной улыбке сразу после того, как он докладывал на совещании свою очередную тему. Увы, улыбка часто оказывалась неоправданной: тема отклонялась при мрачном молчании присутствующих. Зато были и настоящие счастливые попадания… М. Коссовский работал и в «Правде», помогая придумывать темы для ежедневной карикатуры Ю. Ганфу и К. Ротову.

Серебряный бор. Емельян Ярославский п Борис Самсонов ведут увлекательную беседу. 1929 г.

Одним из плодовитых темистов «Крокодила» был также писатель Александр Чикарьков, сочинивший на своем веку не одну сотню тем.

Но есть и темисты, так сказать, в чистом виде — не литераторы и не художники, а только «изобретатели сюжетов». Пожалуй, самым талантливым представителем этой оригинальной «профессии» был Михаил Александрович Глушков, работавший в «Крокодиле» во второй половине двадцатых и в тридцатых годах. От природы остроумный человек, вспыхивавший, точно искра, он, казалось, без всяких усилий рождал талантливые темы.

Глушков придумал также множество оригинальных литературных сюжетов, и видные писатели создали немало рассказов и фельетонов по этим сюжетам. Если бы не полное отсутствие усидчивости, он и сам стал бы, наверное, литератором.

Зарабатывал он хорошо, но у него никогда не было ни копейки. Это был завзятый игрок в шахматы, в карты, на бильярде, на бегах. И хотя он играл хорошо, но в конце концов всегда проигрывал. Ильф и Петров вывели его в романс «Двенадцать стульев» в образе Авессалома Изнуренкова. Как-то я встретил Глушкова около Ленинградского шоссе. Нервно кусая ногти, он шел с бегов, осунувшийся, пожелтевший, злой.

— Ну как, Михаил Александрович, со щитом или на щите?

— В нищете! — мгновенно сработал он.

Единственное, на что хватало терпения у Михаила Александровича, — это записать на клочке бумаги три строчки подписи под только что придуманной темой для карикатуры… Гуляя по улице, играя в шахматы или на бильярде, он «между делом» сочинял оригинальные «завороты» и записывал их для памяти в свой потрепанный блокнот. А сидеть и работать за столом он был органически не в состоянии.

Был у нас на темных совещаниях и еще один завсегдатай — как будто бы явный антипод веселья и смеха — мрачнейший товарищ Окстон. Высокий, худой, как спичка, всегда насупленный, он тихо входил в комнату и, не произнося ни одного слова, клал на стол секретаря целую стопку листов, написанных аккуратным бисерным почерком. Потом он садился за большой круглый стол, за которым мы заседали, и безмолвно сидел до самого конца совещания. Его темы обычно докладывал Лебедев-Кумач, в конце возвращавший Окстону плоды его трудов. Любопытно, что среди десятков совершенно безнадежных предложений, которые наводили уныние на присутствующих, вдруг попадалось «жемчужное зерно», отличная тема, сверкающая острой выдумкой и подлинным юмором…

Долго работал в редакции Владимир Кулагин — истопник одного из московских предприятий. Однажды он заглянул на наше темное совещание и предложил тему, которая сразу была принята. Вдохновленный этой удачей, он много лет участвовал в темных совещаниях. Как правило, на каждое совещание Кулагин приносил целую пачку тем, из которых проходили одна-две, а иногда летела в корзину и вся пачка…

В 1948 году появился на крокодильем горизонте скромный демобилизованный офицер Советской Армии Марк Вайсборд, который тогда еще не подозревал, что ему суждено стать «темной» звездой первой величины. Успех Вайсборда на этом поприще напоминает временами удачи таких корифеев этой «профессии», как Самсонов, Глушков, Эмиль Кроткий… Вот, к примеру, одна из его тем. В небесной канцелярии бог, выглянув из своего кабинета, говорит ангелу-секретарю: «Если меня будут спрашивать, скажите: бога нет!» (Рисунок Г. Валька, 1968.)

Любопытно, что Вайсборд вначале, будучи «чистым» темистом, делал только эскизы рисунков, но постепенно втянулся и сам стал художником-карикатуристом, не только рисующим на свои собственные темы, но еще и снабжающим ими других карикатуристов…

САМЫЕ ПЕРВЫЕ ГОДЫ

Перелистывая мысленно страницы жизни «Крокодила», вспоминаю его редакторов — кормчих этого сатирического корабля, вот уже скоро шесть десятилетий продолжающего навигацию по далеко не спокойным маршрутам. И прежде всего первого и любимого нашего «капитана» — Константина Степановича Еремеева.