Секрет долголетия

К этой прекрасной когорте талантов неразрывно примыкают более молодые, но уже ставшие, в свою очередь, старой крокодильской гвардией — Иван Семенов, Борис Пророков, Виталий Горяев, Леонид Сойфертис, Наум Лисогорский, Борис Лео и другие. А вслед за ними в ряды крокодильцев вливается и следующий отличный призыв сатириков — Евгений Щеглов, Юрий Федоров, Андрей Крылов, Анатолий Цветков, Евгений Шукаев, Юрий Черепанов, Лев Самойлов, Марк Абрамов… Невозможно, к сожалению, перечислить здесь всех, кто заслуживает этого своим талантом и преданностью сатирическому искусству, кто внес или вносит свою лепту в деятельность «Крокодила».

Григорий Ефимович РЫКЛИН

Крокодильский коллектив является и отличной творческой школой для молодых (и не только молодых) художников, одаренных от природы чувством юмора и умеющих проявить его в своих работах. Притом школой особого рода, где нет величественно нахмуренных метров и робких школяров. Здесь все учатся у всех, поправляя и дополняя друг друга, все равны перед мнением крокодильского товарищества, все увлечены поиском наиболее удачных решений для общего сатирического «котла», делая журнал в атмосфере веселого соревнования в остроумии и находчивости.

Как в хорошем симфоническом ансамбле, каждый художник играет свою «партию» на том инструменте, который он больше любит и которым лучше владеет. Один, скажем, силен в лаконичном едком сарказме, другому больше по душе забавная юмористическая ситуация, стихия третьего — озорной гротеск, четвертый — мастер комичных бытовых сценок, пятый… шестой… седьмой…

Широк и полифоничен диапазон крокодильского смеха. Только одна разновидность смешного, на мой взгляд, начисто неприемлема для «Крокодила» — это бессмысленное смехачество, так называемый «юмор абсурда», основанный на «принципе» — пусть глупо и высосано из пальца, зато смешно. Впрочем, такого сорта «юмор», как правило, вызывает не смех, а недоуменное пожимание плечами.

Конечно, было бы неправильно требовать обязательной гражданственной «нагрузки» от каждого шутливого рисуночка, от непритязательной и забавной юморески. Вместе с тем хочется найти в каждой, пусть самой маленькой карикатуре какую-то, пусть микроскопическую, но живую и жизненную веселую искорку, а не натужно придуманную нелепость, уродливую и тоскливую в своей противоестественности.

Неисчислимое количество карикатур, рисунков, фельетонов, стихов напечатано на страницах «Крокодила» на протяжении минувших десятилетий. Все это в целом — яркая сатирическая летопись, своеобразная веселая энциклопедия событий и явлений, примет времени, культуры и быта, отраженных в крокодильском зеркале. Ведь в нашей действительности вряд ли было что-либо значительное, заметное, любопытное, что не привлекло бы внимания «Крокодила», не было бы им зорко увидено и показано сквозь сатирическую призму. Смешно, остро и достоверно крокодильцы запечатлевают для современников и тем самым для потомков все то, над чем смеются, чему радуются, чем возмущаются, что презирают советские люди.

Вот почему трудно отыскать в истории сатирической журналистики пример популярности, подобной той, какую завоевал наш «Крокодил». Об этом свидетельствует не только его невиданный для сатирического издания шестимиллионный тираж. Не менее показательно и вошедшее в быт советских людей отношение к журналу.

Кому не приходилось, например, слышать такие замечания:

— Ну, это, знаете, только для «Крокодила»…

— Я наблюдал недавно сценку, достойную «Крокодила»…

— То, что там делается, — это готовый материал для «Крокодила»…

И так далее.

Это говорит о почетной боевой репутации журнала, о его широко признанном умении смехом разоблачить и заклеймить зло, фальшь, халтуру, обман, пригвоздить на всеобщее позорище подхалима, стяжателя, лодыря, очковтирателя. Об уверенности многомиллионного читателя в его постоянной готовности защитить оружием сатиры от зарвавшегося самодура и волокитчика, призвать к порядку обнаглевшего грубияна.

Как видно из этого красочного перечня, «Крокодилу» по его профессиональному «профилю» приходится иметь дело с далеко не светлыми личностями… Что поделаешь? Такова, как говорится, специфика. Владимир Маяковский говорил с гордостью:

Я ассенизатор

и водовоз,

революцией

мобилизованный и призванный…

Эти строки стали крылатыми. И к такой же оздоровительной, «ассенизаторской» службе мобилизованы и призваны крокодильцы. И вряд ли, к сожалению, можно рассчитывать, что, перешагнув во второе свое пятидесятилетие, «Крокодил» сможет «уйти на заслуженный отдых», на пенсию, а сатирики останутся без работы, поскольку перечисленные выше крокодильские «клиенты» отнюдь не собираются по доброй воле «перековаться» в порядочных, честных людей. Так пусть же и они не рассчитывают на демобилизацию карикатуристов и фельетонистов, на притупление их бдительности, на ослабление их сатирической злости.