Секрет еловых писем

Я возвращался с первой театральной репетиции, в которых буду теперь участвовать каждый день, и, воспользовавшись этим, заглянул на наш задний двор. После моей вынужденной встречи с Гердом и Муратом я еще не был там ни разу – и очень жалел об этом. Ведь мне, конечно же, было ужасно интересно, заработал ли я у дворовых кошек хотя бы парочку очков своим героическим поступком.

Оказывается, заработал. Однозначно. Не успел я дойти до ящика для мусорных баков, как навстречу мне вышли Одетта и Чупс, и даже старый ворчун Спайк приподнялся со своего привычного места, чтобы поприветствовать меня. После этого мы уселись на солнышке перед контейнером, и Чупс принялся расхваливать мои таланты и достоинства. По его рассказам, я и впрямь оказался Супер-Уинстоном! Какой удачный для меня день! Чупс говорил и говорил, а Одетта со Спайком только таращили глаза и удивленно крутили мордочками. Честно говоря, я не слишком понимал, как Чупс вообще мог помнить те драматические события – все-таки он был в обмороке. К тому же его рассказ имел очень отдаленное сходство с тем, что происходило на самом деле. Ведь Герд с Муратом искренне хотели нам помочь. А он изобразил все так, будто я атаковал двух злых мусорщиков и прогнал их, после чего собственными лапами вытащил его из контейнера. Лично я ничего такого не припоминаю – но это и не важно. Важно другое – как чудесно быть героем! Клянусь своей когтеточкой! Поэтому я просто слушал, что рассказывал Чупс, не поправляя его, а лишь кивая со скромным достоинством, а в конце всей истории пробормотал:

– Ну, окажись ты на моем месте, ты бы ведь сделал то же самое.

– Э-э… надеюсь. Вообще-то, честно говоря, раньше мы с тобой как-то не слишком ладили… э-э…

– Ладно, Чупс, – ответил я с подчеркнутым спокойствием и слегка ткнул его носом в бок, – что было, то прошло, и не будем вспоминать. Прошлые недоразумения не должны омрачать наши отношения. – Я предпочел не вспоминать, что думал примерно о том же самом, когда Одетта попросила меня помочь застрявшему коту. – Теперь давайте жить под девизом «Один за всех – и все за одного!».

Вся троица с уважением посмотрела на меня.

– Крутой девиз! – заметил Спайк. – Сам придумал?

Я кивнул.

Одетта нервно пошевелила хвостом, явно что-то припоминая.

– Где-то я уже слышала эти слова. Ты точно придумал это сам? – уточнила она.

Проклятье! Поймала меня. Разумеется, я мог бы и сам это придумать. Но, если честно, я позаимствовал эти слова из книжки, которую Вернер читал невоспитанным детям своего брата. Книжка была про трех… э-э… минуточку… как же их звали? Проклятье, никак не могу вспомнить.

– Ну, вообще-то, я почти сам их придумал. Просто есть такая книжка про трех типов, очень ловких и сильных, которые однажды повстречались с еще одним парнем, тоже ловким и сильным. Сначала они поцапались, а потом стали друзьями. Тогда у них и появился девиз «Один за всех – и все за одного!».

Спайк вытаращил глаза от изумления.

– Ух ты! Ведь все ТОЧНО как у нас! Абсолютно точно так же! Как называется та книжка?

Бемс! В эту секунду я наконец-то вспомнил:

– «Три мяушкетера». Это история трех мяушкетеров. Она очень старая, но все еще увлекательная.

Чупс и Спайк с уважением мяукнули, поражаясь моей литературной эрудиции. Только Одетта поглядывала на меня с легким сомнением.

Тут Спайк гордо поднял голову и торжественно провозгласил:

– Хорошо. С этого момента мы четыре мяушкетера. Один за всех – и все за одного!

Миауууиааауууиии! Или: никто не поет лучше меня!

– Где же Эмилия? – Фрау Хейнсон недоуменно огляделась по сторонам. – Ребята, кто-нибудь знает, где она? Может, ты, Леония?

Но Леония лишь пожала плечами. Шел пятый день репетиций, все девочки и мальчики из 7-го «Б» собрались перед сценой. Вообще-то был намечен первый полный прогон «Кота в сапогах». Пока еще все пели не наизусть, а с листка, но уже целиком весь мюзикл, с начала до конца. Был последний день «театральной недели», и его нужно было использовать по полной. Со следующей недели можно будет репетировать только после уроков. Короче, все были взволнованы и с нетерпением ждали, когда наконец-то начнется большая репетиция «Кота в сапогах» – но самого Кота в зале не было. То есть Эмилии.

– Ребята, это просто какой-то ужас! Тупая корова! – злился Бен, которому досталась роль сына мельника. – Ничего не сказала, не предупредила! А мы тут стоим и ждем. О чем она только думает? Глупость какая-то!

– Должно быть, она заболела. Только странно, что ее родители до сих пор не позвонили в секретариат, – удивлялась фрау Хейнсон. – Что же нам теперь делать?

Фернандес тоже сначала беспомощно глядел по сторонам. Потом его взгляд остановился на Паули, на руке которой висели первые прикидки сценических костюмов:

– Паули, ты уже что-то приготовила для нас?

Она кивнула:

– Да, все четыре дня я сидела в мастерской за швейной машинкой вместе с фрау Эйхштетт. Мы уже сделали несколько приблизительных набросков. Хорошо бы сегодня начать примерки. А потом придет фрау Эйхштетт и поможет мне.