Секрет фермы (СИ)

— Анзур, дай-ка нам растворитель для краски. И респиратор.

Поди знай, вдруг Макс обвинит ее в нанесении вреда детскому здоровью.

— Отец в курсе, где ты? — на всякий случай, осведомилась она по пути к месту происшествия.

— Сказал, что гуляю с дочками дяди Сережи.

— Дяди Сережи?

— Наш работник. На сыроварне. У него девочки, — с неохотой пояснил Никита и резким движением откинул волосы со лба. — Они здесь самые нормальные.

Час от часу не легче! Теперь Беглов скажет, что она заставила его сына врать! Куда ни плюнь, он отыщет повод для упреков. Нет, фермер Ольге, конечно, категорически не нравился. Вздорный, жестокий… Такие деспоты хороши в дамских романах, когда они повыпендриваются, а потом примутся свою героиню носить на руках, посыпая шоколадками и розовыми лепестками. В жизни от грубиянов ничего путного не дождаться.

И, тем не менее, в войне Ольга не планировала заходить слишком далеко и вбивать клинья между Максом и его сыном. Как бы то ни было, семья — неприкосновенна, как пах в боксе. А играть по-грязному — удел слабаков. Тех, кто не может победить честно. И себя Ольга к таким не относила. Что уж там: она и без того вырвалась на две головы вперед, и пока Беглов со своими замашками доморщенного царька плетется в хвосте, она может проявить великодушие. По крайней мере, с его сыном.

Скрестив руки на груди, она наблюдала, как Никита оттирает надпись. Краска была хорошей: растворитель справлялся с трудом. И мальчишка тер изо всех сил, даже на волосы на висках потемнели от пота. И все же буквы постепенно исчезали.

— Думаете, я сбегу? — он на мгновение выпрямился и вытер рукавом лоб: в респираторе было жарко.

Ничего: натворил делов — разгребай. Тут Ольгу на жалость было не пробить.

— Да так, задумалась… — она склонила голову на бок и прищурилась. — А как ты считаешь, с кем лучше говорить насчет этого забора?

— Зачем? — нахмурился парень.

— Ты же понимаешь, для хорошего отеля такое не годится, — она указала на скучный профлист. — Я буду заказывать красивый забор. С широкими кирпичными столбами и ковкой. Нашла кузнеца… Будут острые пики, как у копий, а по бокам металлические листья плюща… Так вот. Хочу этот материал пристроить. Огороды- то кое-как огорожены.

Он усмехнулся каламбуру, и Ольге это понравилось: умный пацан.

— Это да, — кивнул он. — Весной со всех сторон подпирали.

— Так вот я и думаю: кому это лучше первому предложить? Кто тут у вас… Ну, как это в деревне называется… Староста, что ли? Я хочу, чтобы меня правильно поняли. Я не подлизываюсь, но ведь не пропадать же добру!

Она сама не понимала, зачем оправдывается перед ним. Но впервые за последние дни она видела перед собой более или менее адекватного собеседника, с которым хотелось поделиться. Столько планов — а она все носила в себе. И ни разу никто не похвалил ее идею. А ей, при всей внешней самодостаточно, приятно было иногда получать похвалу. В Москве ее деятельность хотя бы была на виду, а здесь? Таджикам плевать, деревенские в большинстве своем только и ждут, когда она облажается и сбежит. И огромные серые глаза, в которых зажглось любопытство, заставили ее разговориться, как девчонку.

— Если бы я хотел что-то такое провернуть… — Никита задумался, закусил нижнюю губу. — Лучше, наверное, к Павлу Семенычу. Он вон в том зеленом доме живет.

Зеленый домик выделялся на общем фоне не только цветом. Самый ровный заборчик, ухоженные кустарники, свежая крыша. Стеклопакеты. Сайдинг. Человек здесь обитал не богатый, но сытый. Как говорили раньше, зажиточный. Собственно, потому Ольга и оставила его напоследок: на такого произвести впечатление было бы сложнее. Вряд ли он испытывал острую нужду продать свежий улов… Наверняка, знал себе цену. Что ж, вот и задаче покрепче.

— Думаете, он несговорчивый? — спросил Никита, и Ольга удивилась его недетской проницательности.

— Была такая мысль.

— Ну, если боитесь с ним связываться… — пожал он плечами.

Вот пройдоха! Расколол ее, как фисташку. Она не выдержала и улыбнулась.

— Хочешь взять меня на слабо? — Ольга изогнула бровь.

— Больно надо, — ухмыльнулся парень.

— Окей, — кивнула она. — Вот тебе пари. Спорим, через неделю я с ним буду на «ты»?

— С Пал Семенычем? Да ни за что! Даже папа… — он замялся, веселость испарилась. — Извините.

— Да перестань, не такие уж мы и враги. Тем более, я уже ему показала, где раки зимуют. Ну что, по рукам?

— На что спорим? — Никита опустил респиратор и снял перчатку, чтобы пожать руку.

— Какие варианты? — она стиснул детскую ладонь и вдруг поняла, что мальчик мерзнет.

Бедолага! Вспотел, а она тут мучает его разговорами…

— Вы придете ко мне в школу! — выпалил он, и будто сам испугался своей наглости.

— Зачем?

— Надо так. Объясню, если проиграете.

— Отлично, — согласилась она и выпустила его руку. — А проиграешь ты — будешь наряжать мне елку.

— В смысле?

— К новому году! Я на праздники хочу первых клиентов принять. Дел невпроворот. А эти рабочие… Нет, тут вкус нужен. Так что?

— Есть.

— Вот и ладненько, — кивнула она. — А теперь дуй домой, пока не простыл.

— Так еще буква «Д» осталась…