Секрет индийского медиума

— Хорошо, тогда вы снимите номер, а я буду делать вид, что мне назначена встреча. За желание поселиться в отеле ведь вас никто арестовывать не станет, — отмахнулась девушка, потом поднялась, взяла кувшин с водой с прикроватного столика и направилась в туалетную комнату смывать с лица кровь.

Глава XV Последнее слово доктора Иноземцева

Еще до рассвета Ульяна вернулась на эльберфельдский вокзал, полная решимости растерзать Ромэна в клочья. Сердце клокотало, как у молодого лиса накануне охоты. Забрала из камеры хранения свой багаж, снова надела куртку-норфолк, очки, выкрасила волосы в рыжий, а поверх нахлобучила пробковый шлем. В этом наряде юноша ее не видел и вряд ли узнает. Велодог она заменила на самый настоящий «кольт» 1873 года, именуемый «миротворцем», самый скорострельный из всех револьверов. Сегодня Лессепсы потеряют своего сына и внука.

Будь проклят тот день, когда она доверилась кому бы то ни было. Разве ж не научила ее горькая история с Натали, что дело на двоих делить не стоит! Едва тогда жизнью не поплатилась, насилу ноги из Бюловки унесла. Одной пришлось с алмазами разбираться, свободы так и не обрела и имя запятнала. А теперь опять двадцать пять — приручила Ромэна, а он тебе нож в спину! И зачем было этого несносного мальчишку с собой брать? Пусть сидел бы в своем Париже, дальше бомбу изобрести пытался, пусть бы и подорвал себя в конце концов, негодник эдакий.

В «Брайденбахер Хоф» она явилась к одиннадцати, хотя должна была прибыть еще в десять, злющая, уже не как лисенок, рыскающий битый час по следу в тщетной погоне за жертвой, а как стая голодных волчиц.

Поезд был задержан, поскольку на вокзале Эльберфельда шныряли полицейские, обыскивая вагоны, зал ожидания, кассы и едва ли не всех пассажиров.

Ульяна оказалась подверженной обыску дважды: вероятно, вида она была малореспектабельного и подозрительного, может, глаза горели особенным блеском или не понравился ищейкам ее пробковый шлем. Свой маленький велодог она успела спрятать под диванными подушками в купе, а багаж по-прежнему находился в камере хранения. Да и обыскивать ее можно часами, она не устанет перед самым носом ищеек предметы из карманов перетасовывать да трещать без умолку, вопросами сыпать и изображать недотепу. Когда во второй раз темно-зеленый мундир потребовал ее документы, она осмелилась спросить, из-за чего весь сыр-бор на железной дороге.

Оказалось, искали русского доктора, который со своей женой, авантюристкой и проходимкой Элен Бюлов, совершил нападение на честного немецкого фармацевта Феликса Нойманна, учинил в лаборатории бедлам и пытался обвинить компанию «Фабен» в незаконных экспериментах с животными и неизвестными науке веществами. И лишь благодаря одному французскому адвокату, смельчаку и удальцу да семи пядей во лбу, прибывшему из самого города Парижа по распоряжению полицейского ведомства Сюрте, эту преступную пару удалось изобличить.

Французский адвокат якобы давно за Элен Бюлов гоняется и не уедет из Германии, пока не поймает, а сейчас на них самую настоящую облаву готовит.

— Канцлеру обещали, что сегодня вечером их уже сопроводят до Берлина в тюремном вагоне рейнской железной дорогой. Элен Бюлов — самая опасная и самая изобретательная преступница во всем свете белом.

— Да ну! — У Ульяны аж сердце упало.

Так ведь что же это такое выходит? Герши, все это время овечкой невинной да религиозно помешанным дурачком прикидывавшийся, все-таки заявил в полицию, ловко ее обманывал. А она купилась, как дитя на пряник! Теперь сам же в «Брайденбахер Хоф» встречу назначил, чтобы красиво изловить коварную преступницу прямо вместе с Иваном Несторовичем? А может даже, он с самого начала, с самого их первого путешествия в Петербург ее разоблачил, а все это время выжидал и к финальному удару готовился. Бедный Иван Несторович, он ему так доверял…

Да Иноземцев не совсем же дурак, давно уже, верно, бежал, едва прочел в газетах про фабенских кроликов. Тут Ульяна опять вздохнула, воздав молитву богам надежды. Ловко, конечно: один только ведь Герши и знал, что доктор с вирусом бешенства работал, только адвокат и мог так жестоко подставить его, воспользовавшись сим обстоятельством.

У стойки в вестибюле она улыбнулась знакомому портье и сразу в лоб спросила, не свободен ли 135-й номер.

— Вам именно этот номер надобен? — учтиво спросил тот, тщательно разглядывая бельгийского путешественника и, видимо, ища, где же он на этот раз спрятал свою крысу.

— Да, именно этот и никакой другой, — Ульяна положила на стойку пятифранковую монету, столь вожделенную во всем европейском пространстве.

— К сожалению, не свободен. Но могу лишь сказать, что… — и, склонившись низко, шепотом добавил: — Его занимает Эмиль Герши.

— О, какая удача! — ответила Ульяна, скрипнув зубами, а про себя подумала, что «кольт» 73-го года сейчас как раз кстати придется. — Он-то мне и нужен! Мы с месье Герши договорились встретиться здесь. Проводите меня.

И вынула второй пятифранковик.