Секрет индийского медиума

— Очень на это надеюсь, Ульяна Владимировна. Но пусть время рассудит. А статья герра Лупуса дала резонанс, поверьте. Дыма без огня не бывает. Смерть же… Она ведь супротив жизни с вами как раз таки теплая и спокойная. Жду не дождусь, когда ж с ней свижусь.

Пробило полдень. В коридоре послышался топот, к которому Иван Несторович был, видимо, заранее готов, ибо не поднял даже головы в сторону двери, продолжая с грустью взирать на Ульяну. Через мгновение в комнату ворвалась толпа полицейских. Опираясь на трость, Иноземцев учтиво поклонился офицеру.

— Господин Иноземцев в вашем распоряжении. Он готов написать повинную и понести любую кару.

Слова доктора звучали столь двусмысленно, что, если бы Ульяна не ведала, что полиция его знает под именем Герши, то можно было решить, что он сдавал самого себя. Адвокат же все испортил. Немного пожив в Германии, он стал понимать по-немецки, и теперь обмануть его было не так-то просто, он понял, что Иван Несторович делал многозначительный на него намек, вскочил, точно ужаленный, и попытался бежать. И, конечно же, бравые немецкие фараоны расценили это как сигнал опасности, остановили его, тотчас приступив к обыску, стянули с него редингот, жилетку и принялись выворачивать одежду наизнанку. Среди прочих вещей оказался и паспорт Иноземцева, который тот оставил на столе в гостинице Петерманн. С тех пор Герши носил документ с собой в надежде встретить доктора и вернуть, но в суматохе о нем позабыл и уже неделю не вынимал из кармана.

— Что ж, — торжествующе проговорил офицер дюссельдорфской полиции. — Теперь все встало на свои места. Человек, что выдавал себя за Эмиля Герши, пойман. Полиция Бармена будет удивлена встрече с русским доктором, который приволок в русское консульство чужой труп и выдал его за собственное мертвое тело. Они до сих пор уверены, что вы мертвы. Герр Иноземцев, именем кайзера вы арестованы.

Ульяна глядела на потерянного адвоката, на Иноземцева, который отсутствующе улыбался, продолжая стоять, опираясь на трость, на полицейских и машинально отступала назад. Под ногами наконец раздался спасительный хруст надломленных досок паркета.

Герши в отчаянии сорвался с места, не выдержала его душа авантюрных приключений, понял, что дорого заплатит за то, что ходил хвостом за мадемуазель Бюлов, метнулся в сторону, едва не плача, но движения его были все равно что у загнанного зайца — дергался, точно бежал по углям, не рассчитал, споткнулся о ножку стола и упал прямо на руки двух полицейских.

— За что? — вскричал он, когда на его запястьях один из полицейских щелкнул наручниками. — Я не Иноземцев, я не Иноземцев! За что вы так?

— Это вам в назидание не связываться больше с преступниками, хоть даже если это женщина и вы в ней души не чаете, — сказал доктор по-французски. — Не тревожьтесь, долго вас держать не будут, месяцок, не больше, пока дознание не закончится.

Потом обернулся к полицейским и указал на Ульяну с рыжими, всклоченными во все стороны волосами и смешными круглыми очками на носу.

— Разрешите представить — Элен Бюлов.

Полицейские, как один, синхронно развернулись к ней, не сдержав удивленного возгласа.

— Не забудьте имени Герши Эмиля, кхе-кхе, простите, Емельяна Гершина, покорного слуги вашего, когда захлопнете за ее спиной тюремную решетку. — И с улыбкой добавил: — Вот она какая, справедливость, госпожа Бюлов. А вы говорили, ее нет вовсе. Есть, оказывается. Но ежели вздумается вам сейчас бежать, хоть это и невозможно, то в моем лице вы найдете самого смертельного своего врага. Всеми силами, какие еще остались во мне, буду пособлять органам ловить вас и наказывать, пусть не один раз, пусть дюжину, тысячу, до последнего вздоха своего буду преследовать, а господь распорядится — и после смерти, духом возмездия, пока вы не окажетесь в самом сердце ада на цепи своего хозяина сатаны.

Ульяна выхватила «кольт», вскинув дуло на Иноземцева. Доктор не шелохнулся. Толпа полицейских ответила волной невнятного шума — тут была и готовность противостоять опасной преступнице, и испуг, и негодование. Все думали, она застрелит адвоката из Парижа, посланника Сюрте, столь ловко ее разоблачившего. Но лицо Ульяны расплылось в самодовольной улыбке, ей нравилось держать людей в напряжении. Несколько секунд она гипнотизировала доктора насмешливым взглядом, упиваясь будущим своим торжеством. Собиралась, перед тем как провалиться, раз пальнуть в него, чего греха таить, по ногам, в плечо, не в сердце, конечно… Но да ладно, пусть живет.

— Я принимаю вызов, — проговорила она по-русски, подняла руку и три пули выпустила в воздух, чтобы создать вокруг себя дымовую завесу, сделала два выстрела вниз — для верности, чтоб последние доски пробить, и, прежде чем полицейские успели к ней шагнуть, что есть мочи топнула ногой, вдруг провалившись под пол вместе с ковром.

Эпилог