Секрет каллиграфа

Нуре льстило, что такой уважаемый человек просит ее руки.

Через неделю они с матерью отправились в хамам, где должны были встретиться с Майдой и Бадией.

Лишь позже Нура поняла, что тетя Хамида Фарси захотела увидеть ее голой, прежде чем принять окончательное решение. И тут Нура удивилась в очередной раз. Ее мать, стыдившаяся, как казалось, и случайно залетевшего во двор воробья, позволила чужой женщине щупать и осматривать родную дочь. Нура и сама была будто не в себе и не протестовала, когда Майда проверяла ее грудь, подмышки, нос, уши, влагалище.

Обычных в такой ситуации вопросов об отношениях с мужским полом Нура избежала. Репутация семьи Араби делала их излишними.

Далее последовали недели томительного ожидания. После хамама Майда исчезла. Мать не спала ночами, как будто сватались к ней.

Наконец Майда объявилась с радостной вестью: Хамид Фарси готов назвать Нуру своей законной женой. Сахар плакала от радости. Тут же определились и с размером выкупа, и с датой, когда мужчины должны будут высказать вслух то, о чем женщины договаривались последние несколько месяцев.

Незамедлительно прибыл из Саудовской Аравии дядя Хамида Фарси, муж Майды. Направляясь в дом невесты, он взял с собой трех богатых торговцев с рынка Сук-аль-Хамидия, словно желая показать тем самым, какие люди стоят за женихом.

Шейх Араби поразил гостей своей ученостью. Они задавали ему каверзные вопросы, касающиеся морали и веры, ели фрукты, курили и пили сладкий черный чай. Когда же наконец речь зашла о деле, стороны поладили быстро. Вопреки желанию жены шейх заявил, что размер выкупа ему безразличен. Главное — он должен быть уверен, что его дочь в надежных руках. Деньги — дело наживное, в отличие от любви и взаимного уважения супругов. Позже Сахар, слышавшая весь разговор из кухни, пеняла мужу, что, будь он ловчей, выторговал бы гораздо большую сумму, чем та, что уже была обговорена с тетей жениха. Он отдал свою дочь задешево, словно старую деву. Дядя Хамида придерживался того же мнения, но молчал, посмеиваясь в усы. Глядя на шейха Араби, он лишний раз убеждался в неспособности книжных людей вести дела и в их неприспособленности к жизни. За такую умную и красивую девушку сам он взял бы в три раза дороже.

Согласовав срок свадьбы, мужчины встали и пожали друг другу руки. Отец благословил их союз сурой из Корана.

Через несколько дней посланец Хамида Фарси принес часть выкупа, и дальше все пошло быстро. Портниха Далия получила свой главный в этом году заказ. Позже Нура вспоминала, что дни подготовки к свадьбе пролетели как в лихорадке. Никогда ни до, ни после этого она не ходила так много по магазинам и не тратила столько денег. Матери всего было мало: посуды, одежды, украшений — хотя Нура отправлялась в обустроенный дом, который ее будущий супруг приобрел много лет тому назад и обжил со своей первой женой.

Однако Сахар настояла, что посуда и постельное белье должны быть новыми. Жених попробовал спасти хотя бы дорогую посуду, но мать Нуры сказала, что есть из тарелок, которыми пользовалась покойница, — плохая примета. Скрепя сердце каллиграф уступил. Он отдал будущей теще ключи от дома и перестал интересоваться тем, что там происходит. Мать Нуры увидела в этом жесте великодушие и истинное благородство и всей душой полюбила зятя.

Сразу в дом Хамида Фарси привезли только тяжелую мебель. Остальное до свадьбы выгрузили в доме родителей Нуры. Покупки заполняли комнату за комнатой. Отец не мог дождаться, когда же наконец этот хлам свезут на двор к жениху. Ему пришлось набраться терпения.

Далия работала только на свадьбу Нуры. Она жаловалась, что не успевает к сроку, пила много арака и мало спала.

— Ты отправишься на кладбище раньше, чем настанет моя первая брачная ночь, — шутила Нура, чтобы успокоить свою совесть.

Годы спустя она часто вспоминала эти последние недели в ателье Далии, которую очень расстроил ее уход.

— Вечно меня покидают те, кого я люблю, — неожиданно призналась Далия, оставшись наедине с Нурой.

Ее печалило, что жених богат, ведь девушка обещала стать хорошей портнихой. Когда же пришло время прощаться, слезы сами хлынули из глаз Нуры.

— Возьми, это я сшила для тебя из обрезков, — сказала Далия, протягивая ей шелковую рубашку. — А пуговицы прикарманила у одной богатой клиентки. Не бери в голову: краденое носится лучше, чем купленное. — Она была пьяна в стельку.

Прощание с Далией запомнилось Нуре еще и потому, что именно в этот день она снова отправилась в хамам, чтобы пройти еще одну неприятную процедуру.

До свадьбы оставалось совсем немного. Через несколько минут после их прибытия в хамам к матери подошла известная в их квартале повитуха, и вскоре Нуре было велено следовать за ней. В просторном зале женщины шумели и брызгались водой, как маленькие девочки. Они сидели группами, мылились, терли друг друга губками или пели.

Дородная дама отвела Нуру в нишу в конце зала, глубокую, как кабина без двери, заглянула в нее и кивнула: «Здесь».