Секрет книжного шкафа

Она знает все это и все равно расстраивается, что в истории с бабушкой жених остался безучастным. Если бы не бабушка, ничего путного из Ребекки не вышло бы, но и слишком долго она здесь, конечно, оставаться не может. При небольшом везении через несколько дней Анна вернется домой. Ребекка может прожить здесь самое позднее до середины следующей недели, потом пора будет возвращаться к обычной жизни.

Глава 10

Сентябрь 1943 года

Каждый раз, когда они встречаются, время будто перестает существовать. Лýка учит ее итальянскому, и они обсуждают все подряд, растворяясь в задушевных беседах, пока Анна не осознает, что два часа пролетели и ей пора торопиться домой. Особенно ее увлекают рассказы Лýки об итальянской кулинарии. Он без устали может говорить о разных блюдах, так дотошно описывая какой-нибудь соус, что Анна начинает чувствовать его вкус. Она с энтузиазмом записывает все рецепты в свой дневник. Ее удивляет, насколько интересной оказалась компания Лýки. Конечно, ей тут особенно не из кого выбирать, но все равно, она и представить себе не могла, что у них может быть столько общего. Встречи с Лýкой внезапно стали для Анны яркими моментами в ее достаточно скудной на события сельской жизни.

Часы в прихожей уже пробили девять, и Анна торопится в свою спальню, чтобы мать не заметила ее позднего возвращения, как вдруг видит, что дверь в кабинет отца открыта. Больше недели отец отсутствовал, и теперь, не успев подумать, Анна врывается к нему.

За письменным столом восседает директор Вальтер Экблад. Вся его фигура, отбрасывающая длинную тень на ковер, внушает уважение. Он сидит спиной к двери, устремив взгляд в темнеющий за окном сад и плотно прижав к щеке телефонную трубку.

Отцу стоило бы рассказать о Лýке, думает дочь. В отличие от матери, которая с подозрением относится к любому незнакомцу, он всегда интересовался иностранцами, и рассказы Лýки об Италии точно бы оценил.

Анна уже представляет себе, как Лýку пригласили к ним на ужин в столовую за празднично накрытый стол. Как итальянец, одетый в свою лучшую рубаху, развлекает ее родителей увлекательными историями, хвалит угощения и произносит тосты на итальянском. Конечно, оказать Лýке подобный прием – немыслимо, но подобная картинка все равно повышает девушке настроение.

Пальцы поглаживают дверной косяк. Древесина кажется приятной на ощупь. Анна задумывается, как бы отреагировал отец, узнай он, сколько времени его дочь проводит с Лýкой. Если рассказать ему правду, объяснить, какой счастливой она чувствует себя всякий раз, когда итальянец находится рядом, возможно, есть небольшая вероятность, что отец поймет ее.

– Так вот, – бормочет он в трубку, – у нас возникла одна проблема. Надо найти управу на Сегерстедта [9]. Он никак не заткнется со своими текстами против Германии. Его опять пытались подвергнуть цензуре, но он, похоже, не сдается. Даже к королю не прислушивается. Просто продолжает беззастенчиво пользоваться шведской свободой печати для своей пропаганды. Ах, вот оно что? То есть ограничить наши поставки, – вздыхает отец. – Неужели они не понимают, что экономика всей Швеции держится на торговле с Германией? Да у нас ничего бы без нее не было.

Анна начинает волноваться и вспоминает, что рассказывал ей Лýка. Отец всегда четко дает понять, что не осуждает Германию за развязывание войны. И, кстати, Великобритания первой объявила войну, а не наоборот, замечает он. К тому же именно из Германии Швеция получает многие товары первой необходимости. По его словам, немцам надо сказать спасибо за уголь, а то нечем было бы топить.

А вот дочери становится не по себе всякий раз, когда она слышит речи Гитлера. Анну бросает в дрожь от его резкого голоса на повышенных тонах. Но при этом она знает, что Швеция, несмотря на свой нейтральный статус, отчасти поддерживает немецкого лидера. Девушка своими глазами видела, как от железнодорожного вокзала в Хельсингборге отходят набитые солдатами немецкие поезда. Сив писала, что позеленела от зависти после рассказа об одетых в форму молодцах, оравших песни на немецком и раздававших воздушные поцелуи молоденьким женщинам на перроне. И пусть договор о транзите уже аннулирован, в газетах по-прежнему пишут о нерушимой линии правительства, которое не собирается принимать решения под давлением западных держав. Неужели они придерживались бы той же линии, если немцы, как утверждает Лýка, чинили бы всяческие зверства?

– Цветочек мой, – внезапно обращается к ней Вальтер, и Анна замечает, что отец обернулся и положил трубку. Поднявшись, он подходит к ней с распростертыми объятиями, и она обнимает его.

– Я скучала по тебе, – бормочет дочь в могучих объятиях отца.

– Я тоже, – отвечает Вальтер. – Но я привез тебе подарочек.

Он кивает на сервировочный столик, где стоит горшок с белыми георгинами. Подойдя к растению, Анна рассматривает крупные цветы, по форме напоминающие кувшинки.

– В саду у Вибергов заприметил их и попросил взять с собой, для тебя.

– Вот как? – говорит Анна. – Спасибо.