Секрет ланессидов

Такое демонстративно недружелюбное отношение со стороны людей из сферы услуг раздражало Анара, и не раз заставляло его вступать в конфликт на этой почве. Но сейчас он мог думать только о том, как ему сильно хочется пить, поэтому принялся жадно прихлебывать белую пену. Напившись вдоволь бодрящим пивом, он полез в карман за Хемингуэем и погрузился в его рассказ. Без всякого сомнения, чтение книг в общественных местах для Анара было особым ритуалом. Это давало ему чувство одиночества в глухой толпе. Он обожал читать в ресторанах, в университете и пляже.

Краем глаза Анар заметил, что на него смотрит полноватый человек у барной стойки. Несколько минут спустя он услышал странные звуки, которые, как оказалось, были имитацией звуков обезьяны. «Знак внимания» был явно подан Анару. Толстяк напрашивался на драку, но Анар невозмутимо продолжил свое чтение.

– Смотри, эта макака научилась читать, – сказал толстяк своим товарищам. Повисший над ремнем брюк живот, грязные туфли и островатые, как у свиньи, уши – он был отвратителен. Мерзко хохоча, пьяный в хлам жирдяй продолжал беспрепятственно бросать оскорбления под громкий хохот друзей.

Резко закрыв книгу, разъяренный Анар рванул с места и со всей силы ударил его ногой в грудь. Удар был настолько сильным, что казалось, ребра его сломались. Явно не ожидавший этого толстяк полетел вместе со стулом на пол и закашлял, хватаясь за ушибленное место. Его друзья моментально встали и бросились на твердо стоявшего в стойке Анара. Сразу несколько пар кулаков обрушились ему на голову. Анар почувствовал нестерпимую боль и ужасное головокружение. Вскоре под градом ударов и сам он оказался на полу. Увы, поднятые у лица руки не защитили его, однако со своей стороны Анар тоже не упустил шанс нанести второй удар еще не отдышавшемуся толстяку. Вечно опаздывающие и не совсем трезвые охранники заведения подбежали к дерущимся и быстро скинули с Анара трех толстяков, после чего помогли ему подняться.

– Черномазый ублюдок, – крикнул ему напоследок толстяк, когда Анар уже потянул к себе стул, намереваясь сесть.

– Да, я черномазый, и тебе не понять, каково это. Говнюк!

Вид у Анара был страшный. Его набухшая губа кровоточила, но он не чувствовал боли., Вернувшись к своему столику, он обнаружил, что там его ожидает незнакомый мужчина.

– Выпустил пар? – спросил незнакомец.

– Кто ты, твою мать, такой? – огрызнулся Анар, оглядываясь по сторонам. – И какого черта сидишь за моим столом?

– Нет, кто ты такой? – бросил в ответ собеседник и уставился на него. – И я спрашиваю не об имени.

Анар взглянул в его пристальные глаза и поразился, насколько они красивы, будто их писал самый гениальный художник в мире. Незнакомец излучал какое-то особое обаяние, перед которым было сложно устоять. Анар почувствовал себя маленьким ребенком. Через доли секунды ему показалось, что он доверяет загадочному красавцу, но такое происходило с ним впервые в жизни, и он боялся этих мыслей. Ланесс понимающе улыбнулся. Все, кто видели его впервые, всегда реагировали одинаково, один его вид заставлял людей расположиться к нему.

Мир вокруг словно остановился: официанты и гости будто вовсе не двигались, ресторан погрузился в абсолютную тишину. Анар не видел ничего, кроме глубочайших карих глаз Ланесса, способных поработить любого, кто взглянет в них. Сделав над собой усилие, он наконец отвернулся и потянулся за салфеткой, чтобы вытереть кровь с губы.

– Ты, друг мой, мигрант, – заключил Ланесс. – А теперь скажи мне, разве эта мелкая драка затушит твой пожар?

– Тебе-то что? – бросил Анар недружелюбно.

Ланесс усмехнулся.

– Мы с тобой одной крови. Доверься мне, я знаю о твоей боли, как никто другой. Я пережил все то, что пережил ты.

– Что ты несешь? Ты впервые меня видишь… или стой, ты что, следишь за мной? Если ты за мной следишь, приятель, то тебе не поздоровиться.

– Мне не нужно следить за тобой, чтобы понять, кто ты.

– Это все бред, не надо пудрить мне мозги… Ты свободен, можешь идти.

– Я пришел сюда не пудрить мозги, а открыть тебе глаза.

– Приятель, ты действительно убедительно говоришь. Уверен, ты бы мог с легкостью впаривать людям по телефону крем для лица или что там они обычно предлагают? В общем, неважно. Не знаю, что ты мне хочешь предложить, но меня это не интересует.

– Именно поэтому ты и прогибаешься под русских всю свою жизнь.

– Причем тут это вообще? Я не понимаю, к чему ты ведешь?

– К тому, что ты и я можем все исправить. Мы можем изменить наши судьбы. Разве тебе не надоело быть ничтожеством?

Анар уже было открыл рот, чтобы ответить, но вдруг опустил глаза и промычал невнятное:

– Ээй, выбирай слова, приятель.

– Запомни, – продолжал Ланесс, – это русские. Твою книгу не опубликуют, твои успехи не заметят, а с твоим мнением не будут считаться. Пойми, мы для них – люди второго сорта.

– Это неправда.

– Правда.

– Ты ничего не знаешь обо мне.

– Ты ничтожество. Русские никогда не будут тебя уважать.

– Мы ничего не можем с этим поделать! – Анар вышел из себя.

На безупречном лице Ланесса снова появилась улыбка. Дьявольская, но обаятельная.

– Конечно, можем.