Секрет нашего успеха. Как культура движет эволюцией человека, одомашнивает наш вид и делает нас умнее

На каком-то уровне не должно вызывать никаких сомнений, что культура формирует разновидности родственных отношений, которые я описал в начале главы. Когда Кула сел рядом со мной, за его поведением пристально следили другие члены общины, которые начали пересмеиваться, стоило ему усесться. Вопрос в том, какое дело общине до того, что Кула сел рядом со своей классификационной сестрой. Если бы общие предки этой пары были сиблингами противоположного пола, а не одного, Кула мог бы вполне преднамеренно задеть спину девушки, после чего отпустить двусмысленную шуточку, и соседи не усмотрели бы в этом ничего зазорного. А теперь Кула покрыл себя позором, и вечеринка, которая должна была принести ему радость, оказалась испорчена, поскольку он почувствовал себя обязанным поскорее исчезнуть.

Такого рода социальные явления коренятся в наших способностях к культурному обучению, которые с течением эволюционной истории человечества становились все изощреннее. Как мы знаем из главы 4, мы можем перенимать идеи, верования, ценности, ментальные модели, вкусы и мотивы, просто наблюдая за окружающими. Когда растешь в Тети, как и во многих других местах в разных уголках земного шара, постепенно перенимаешь и интернализируешь идею, что достигшие половой зрелости мужчины и женщины, считающиеся классификационными сиблингами, не должны вступать в прямое взаимодействие. Культурное обучение означает, что люди могут усваивать представления о том, как надо себя вести, причем и при взаимодействии с другими людьми, и в совершенно несоциальных ситуациях. Когда человек отклоняется от “приличного поведения”, окружающие, даже непричастные к происходящему наблюдатели, испытывают к нему отрицательные эмоции. В главе 11 мы увидим, как даже очень маленькие дети отрицательно реагируют на нарушение совершенно произвольных правил.

Изучая культурно-генетическую эволюцию, мы уже начали понимать, как хорошо культурное обучение помогает перенять всевозможные привычки, требующие немалых затрат, в том числе даже пищевые предпочтения, ради которых приходится преодолевать врожденное отвращение, как мы видели на примере перца чили. Ученые-эволюционисты на основании подобных эмпирических наблюдений применяли инструменты математического моделирования, чтобы разобраться, что происходит, когда люди учатся у других через культуру, и как приобретенные навыки поведения, стратегии, верования и мотивы влияют на дальнейшие социальные взаимодействия.

Ответ, который дает на этот вопрос культурно-эволюционная теория игр, состоит в спонтанном возникновении социальных норм. Группы индивидов, участвующих в социальных взаимодействиях и обучающихся друг у друга на основании критериев вроде успеха и престижа, в конце концов нередко приобретают общие модели поведения, стратегии, ожидания и предпочтения, а отклонения от общепринятых стандартов влекут за собой те или иные наказания и санкции. Или, в некоторых случаях, общие стандарты требуют ценить выдающееся мастерство и совершенство и вознаграждать за соответствующие успехи. Так или иначе, возникающие в результате поведенческие закономерности стабильны в том смысле, что они способны устоять перед попытками одного или нескольких человек их изменить и сопротивляются этим попыткам⁶.

И в реальном мире, и во многих таких математических моделях нарушители норм подвергаются санкциям из-за эффектов репутации. Когда отдельные люди нарушают социальные нормы, это не всегда влияет на них немедленно, хотя бывает и так. Но чаще свидетели нарушения рассказывают, что произошло, и эти слухи и сплетни приводят к отдаленным отрицательным последствиям в ходе каких-то взаимодействий в будущем. Что часто упускают из виду, так это то, что репутация не более чем тип культурной информации, которая распространяется посредством тех же психологических способностей, которые лежат в основе других типов культуры. Как только наши предки начали учиться друг у друга, скажем, тому, что можно есть и как изготовить орудие, мы смогли учиться друг у друга и тому, с кем не стоит строить долгосрочные отношения, чтобы, например, вместе охотиться, делить добычу, заниматься сексом и ходить в набеги. Сложный язык для этого не нужен, поскольку я могу передать другу свои чувства к нарушителю норм, запрещающих инцест, точно так же, как могу передать жене свое отношение к вегетарианским хот-догам (при помощи гримасы отвращения).