Секрет невечной мерзлоты

Она шла долго, иногда присаживалась отдохнуть, пила свой чай с молоком из термоса, съела несколько печенюшек. Только примерно стакан чая и горсть орешков оставались в ее рюкзаке, остальной провиант остался у Эдуарда Генриховича. Эда вздохнула, подумав о том, что если ей не встретится больше какое-нибудь жилище и люди, придется туго. После перекуса девочка почувствовала, наконец, усталость, веки ее стали тяжелеть, и она бы отдала все, что угодно, чтобы вздремнуть, но вокруг были только льды, на которых не поспишь. Так что она просто прикрыла веки, посидела немного на своем рюкзаке, а потом встала и пошла дальше.

Это был самый мучительный участок пути. Сил было мало, смелости тоже поубавилось, и ничего нового среди ледяного пейзажа она не находила. Она во все глаза смотрела по сторонам, ожидая, что где-нибудь вот-вот появится радужный тоннель, но его все не было. К вечеру Эда совсем запаниковала, опасаясь, что может остаться тут на ночь. Она шла теперь медленно, и когда она поняла, что лишь тратит энергию, а дойти куда-то в этом месте просто невозможно, она остановилась и снова села на рюкзак. Теперь она жалела, что покинула теплое жилище Йонатана, и готова была расплакаться, но остановила себя. Она сама хотела идти вперед, никто ее не гнал, она сама стремится найти бисер, или хоть что-то узнать о нем, так что нечего киснуть. Днем на ледниках было сравнительно тепло, но к вечеру ветер стал холодным и, конечно, больше всего девочка боялась замерзнуть. Если бы только она могла поспать хоть немного! Где-то она слышала, что некоторые люди умеют спать и сидя, и стоя, и даже с открытыми глазами, сейчас ей бы очень пригодилось такое умение. Она снова попробовала подремать, сидя на рюкзаке, но как только сон одолевал ее, она начинала падать влево, вздрагивала, снова садилась. И так несколько раз.

То, что происходило с ней, было очень опасно, но Эда не знала, что спать в такой обстановке нельзя – можно просто больше не проснуться, насмерть замерзнув среди льда. Но видимо, эту девочку охраняли звезды, и какая-то неведомая сила вела ее по трудному пути, потому что спустя примерно двадцать минут, когда Эда, снова начала падать и приоткрыла на мгновенье глаза, она снова увидела в сумерках радужный тоннель. Ее организм бы так ослаблен, что она не сразу смогла совладать с собой и полностью проснуться, глаза не слушались, так и желая закрыться, а мозг жаждал отдыха. Но Эда победила – усилием воли широко открыв глаза и убедившись, что это именно тоннель она видит впереди, она проснулась, схватила рюкзак и побежала вперед.

Может оттого, что Эда была еще сонной, или это было так на самом деле, но этот тоннель показался ей длиннее, чем прежние. В нем было больше фиолетового и красного. А когда она вышла, вокруг были сумерки, но горизонт был светлым. Это был не вечер – это точно было раннее утро, и, поняв это, Эда обрадовалась, ведь скоро станет светло. В этом месте чуть поодаль снова были деревья, и девочка пошла в их сторону. Здесь росли редкие, очень высокие сосны с огромными кронами, а на земле у их основания все было сплошь застелено слоем иголок. Эда поставила рюкзак у дерева, села и, прислонившись к стволу, решила подремать. Вскоре она снова сонная стала сползать, и не в силах больше сопротивляться сну, просто сползла на землю, и, обняв рюкзак, как подушку, уснула.

Когда она проснулась, яркое солнце светило уже очень высоко – было около полудня. Она встала, размяла тело, огляделась. Это место было самым красивым из всех, что ей довелось пока увидеть, здесь соседствовали роскошные сосны, могучие ели, горные склоны, сам ледник проходил узкой полосой по склону и по нему шли такие изумительные ледяные волны, каких Эда еще нигде не видела. И здесь было очень тепло, так что Эда даже сняла шапку и куртку. Здесь было необыкновенно живописно, но насладившись пейзажем, девочка стала думать – что же делать дальше. Не найдя нового решения, она просто пошла вперед в надежде, что встретит людей.