Секрет опричника. Преступление в слободе

– С грехом пополам такую переделку еще можно допустить, сказал Окладин. – Шаховской был писателем по натуре, поэтому, потратив немало усилий на создание письма, вероятно, решил его хоть как-то использовать, пусть и не по первоначальному назначению.

– Но дальше Кинан придумывает нечто фантастическое, – продолжил краевед. – По его мнению, тот же Семен Шаховской или кто-то из его окружения пишет ответное письмо Грозному. С какой целью? Кинан не объясняет. Второе послание Грозного, как он считает, было создано спустя полвека Артамоном Матвеевым – приближенным царя Алексея Михайловича. Второе и третье послания Курбского, а также его «Историю о великом князе Московском», по Кинану, создали люди из окружения Василия Голицына – фаворита царевны Софьи. Таким образом, эта причудливая переписка, если верить Эдварду Кинану, продолжалась семь десятилетий. Вы можете допустить такую вероятность? – спросил меня краевед.

– Не вижу необходимости в столь сложной мистификации.

– Что и требовалось доказать!

По выражению лица Окладина было ясно, что какие-то доводы в пользу версии Эдварда Кинана у него все-таки остались, но сказал он о другом:

– Чтобы сделать окончательный вывод о подлинности переписки Грозного с Курбским, нужны оригиналы их посланий, а их нет.

– Возможно, они находятся всё там же – в библиотеке Грозного.

– Опять вы про эту легендарную библиотеку! С чего вы взяли, что Грозный был страстным книжником?

– Иначе он не вывозил бы книги из Новгорода. А о них прямо написано в дневнике опричника и в грамоте Фуникову.

– В дневнике Ганса Бэра сказано и о заговоре против Грозного, в котором якобы участвовал царевич Иван. Но вряд ли был такой заговор.

– А вы докажите!

– Что доказать?

– Что заговора не было и царевич погиб в результате случайности…

Окладин не стал больше спорить с краеведом – он будто догадывался, что разговор о загадочном преступлении в Слободе нам еще предстоит, что впереди нас ждет другое запутанное дело, в котором мы опять окажемся «соучастниками». А я вспомнил золотое кольцо, с находки которого в Александрове начались события, закончившиеся здесь, возле Ростова Великого, и подумал о Золотом кольце древних русских городов, еще хранящих немало тайн и загадок. Впереди был новый увлекательный поиск, который опять уведет нас в таинственную глубину истории – бесконечной и удивительной, как сама жизнь.

1991–1997 гг.

Преступление в Слободе

Часть первая. Подарок Ермака

Глава первая. Тайна Теминского золота

Мое невольное участие в поисках новгородских сокровищ, странные обстоятельства и запутанные перипетии которых я подробно изложил в повести «Секрет опричника», пробудило во мне особый, до этого неиспытанный интерес к прошлому.

Не скажу, что раньше я вовсе был равнодушен к истории, но только сейчас она перестала казаться мне чем-то невозвратимо ушедшим, не имеющим к нашим дням никакого отношения. Теперь я понял: тщательное изучение прошлого способно так приблизить его к тебе, что в результате наступает как бы эффект присутствия; вроде бы разрозненные факты увязываются в единое целое, легче объясняются действия и поступки исторических лиц, проникаешься самой обстановкой, духом того времени и становишься словно бы его очевидцем, современником.

Загадочное, неизвестное, необъяснимое интересовало меня в истории. Мой любимый литературный герой детства Шерлок Холмс расследовал преступления, случившиеся только что, а меня интересовали события далекого прошлого, вроде убийства в Александровой слободе царевича Ивана.

Все свободное время я проводил в библиотеках, архивах и музеях – читал произведения известных историков и древних авторов, в церквах изучал фрески и открывал для себя тайны иконописи.

Чтобы привести полученные сведения хоть в какой-то порядок, я стал заносить их на карточки, и со временем у меня составилась целая картотека. Из нее можно было узнать, какого числа и при каких обстоятельствах погиб в Угличе царевич Димитрий, найти материалы о всех Лжедмитриях, прочитать о покушении в Ярославле на князя Пожарского, получить данные о месте гибели Ивана Сусанина.

Это занятие оказалось настолько увлекательным, что я забросил все свои другие дела: задуманные очерки остались ненаписанными, черновики рассказов и наброски повести лежали в письменном столе без движения. Я уже не помнил, когда в последний раз садился за пишущую машинку. Раньше подобного со мной не случалось, и это выводило меня из себя.

А между тем картотека моя росла как снежный ком, в ней появлялись все новые загадочные факты истории, но что делать с ними дальше, как использовать все эти сведения, я не знал – в мыслях моих и занятиях был полный разброд.

Вот в таком неопределенном состоянии я купил билет на фирменную электричку и отправился в Москву, чтобы встретиться со своим школьным приятелем Марком Лапиным.