Секрет опричника. Преступление в слободе

– Ну и что из того? Ничего криминального тут нет, сейчас многие уезжают.

– Я их тоже не осуждаю, скатертью дорога. Но Габров уехал не по-хорошему. Не соседка, а он первым наткнулся в подъезде на оглушенного археолога – и бежал, испугавшись, что происшествие, связанное с вызовом в милицию и дачей свидетельских показаний, помешает ему своевременно уехать за границу. Вероятно, он видел и нападавшего – Крашилова: тот сообщил на допросе, что, когда выскочил из подъезда, ему навстречу попался какой-то интеллигентный мужчина средних лет, с портфелем. Судя по приметам, это был Габров, который, увидев своего раненого, истекающего кровью приятеля, бросился назад и прятался во дворе, пока не уехала «скорая помощь».

– Я нутром чувствовал, что он подлец!

– В придачу ко всему он уехал за границу тайком от жены.

– Как тайком?!

– Вернулась с работы – а Габрова уже нет. Из всех икон, висевших у них в квартире, он ей на память одну, самую большую оставил, которая не представляла собой коммерческой ценности и была неудобна для транспортировки. Вот такая история произошла на Гоголевском бульваре.

– Мерзкая история. А откуда ты про иконы узнал?

– От Малова. Он, прежде чем ко мне зайти, побывал у Светланы Андреевны, выразил ей свои соболезнования.

– Жалко женщину.

– А может, все к лучшему? Малов взял ее с собой в экспедицию в Отрар. Как я понял, он к ней со студенческих лет был неравнодушен, но отступил в сторону и в холостяки записался, когда она предпочла ему Габрова. Малов уверен, что это он похитил его записки в общежитии, но молчал, чтобы не сделать больно Светлане Андреевне, которая любила этого проходимца.

– Зачем они ему потребовались? Просто хотел досадить Малову?

– Нет, тут дело серьезней. Как нам стало известно, на территории Израиля вот уже четверть века ведет поиски тех самых библейских сокровищ, обозначенных в медных свитках, один богатый американец. За эти годы под его руководством были перерыты тысячи кубометров земли, но все безуспешно. Всего в медных свитках, обнаруженных на берегу Мертвого моря, указано 64 места, где хранятся сокровища. И вот совсем недавно в зарубежной печати промелькнуло сообщение, что наконец-то американцу повезло – он раскопал золотую вазу первого века до нашей эры. Ваза была наполнена ладаном – красноватым порошком, состоящим из бальзама, корицы и шафрана, которым в свое время пользовались в ритуальных целях жрецы храма Моисея, разрушенного римлянами. По утверждению Малова, вазу обнаружили в том самом месте, которое он указал в своих записках. Вот и напрашивается вопрос – не с помощью ли Габрова, завладевшего этими записками, ее нашли? Настораживает, что его появление за границей совпало с этой сенсационной находкой. Но вероятна и простая случайность, и это исключить нельзя.

Однако я, несмотря на последнее замечание Марка, был твердо уверен, что никакого совпадения здесь нет. Видимо, в глубине души так считал и Марк, тут же добавивший к сказанному:

– Будем надеяться, с поисками Отрарской библиотеки Малову больше повезет, чем с библейскими сокровищами… Кстати, Иван Алексеевич больше не возвращался к разговору о библиотеке Грозного?

– В последний раз он заявил Окладину, что у него имеется какое-то неопровержимое свидетельство в пользу ее существования.

– Пташников не сказал, в чем состоит суть этого свидетельства?

– А может, у него вообще ничего нет?

Однако Марк не согласился со мной:

– На Пташникова это не похоже.

– Разговор о библиотеке заходил уже несколько раз, поэтому, видимо, мы все-таки займемся ее судьбой вплотную. Пташников прямо-таки горит желанием доказать Окладину, что она – историческая реальность, а не плод фантазии. А в вашей картотеке библиотека Ивана Грозного значится? – наугад спросил я, пытаясь понять, к чему клонит Марк.

– Нет, у нас учтены только материальные ценности. Я просто слышал об этой библиотеке…

Но тут же Марк задал вопросы, из которых я заключил, что он не только слышал о таинственной книгохранительнице, но и многое знает о ней. Это озадачило меня. Однако на вопрос, откуда у него столько сведений о библиотеке Ивана Грозного, Марк опять не ответил, а обратился ко мне с просьбой:

– Наверняка ты будешь писать о ней. Пожалуйста, постарайся не упустить даже самых мелких деталей.

– Я еще не знаю, хватит ли интересного материала.

– Все равно будешь делать какие-то записи, – уверенно заявил Марк. – Они могут пригодиться.

– Кому?

– Все объясню потом. Позвони мне, когда ваше расследование закончится. А насчет материала не беспокойся – материал будет, – пообещал Марк.

Я посмотрел на него недоуменно. В картотеке исчезнувших сокровищ библиотека Ивана Грозного не значилась. Почему же судьба древней книгохранительницы заинтересовала Марка? Не потому ли, что, как Золотая баба, Янтарная комната и клад Березовского ключа, она до сих пор тоже находится в розыске?

Когда этот вопрос я задал Марку, он сказал, повторив мои последние слова:

– Находится в розыске… Вот тебе и название для твоей следующей повести об исчезнувших сокровищах.