Секрет падчерицы

– Тогда дело окажется чрезвычайно запутанным, – ответил Мейсон. – Вам следовало прошлой ночью позвонить мне, а затем в полиции изложить весь рассказ вашей жены о том, как в целях самообороны она выстрелила, не зная точно, убила противника или нет.

– Она уверена, что убила его. Он упал и не двигался. Очевидно, он был сражен наповал. Она...

В этот момент вернулся помощник шерифа и произнес:

– Положение очень сложное. На борту яхты – труп мужчины. Он, вероятно, был убит всего несколько часов назад. Очевидно, пуля попала ему прямо в сердце.

– Это усложняет положение, – сказал Мейсон.

Представитель власти подозрительно посмотрел на адвоката.

– Странно, – заметил помощник шерифа, – почему владельца похищенной яхты сопровождает один из ведущих адвокатов штата по уголовным делам?

Мейсон усмехнулся.

– Это долгая история.

– Может быть расскажете?

– Нет.

– Мы добудем необходимые факты. Так или иначе, но мы это сделаем.

– Когда был убит этот мужчина? – прервал его Мейсон.

– Очевидно, несколько часов тому назад, пока еще не ясно. Сейчас я должен сделать доклад шерифу, наложить арест на яхту, затем мы отправимся на пристань, где с помощью технического персонала тщательно осмотрим судно. Предупреждаю вас, что все, что вы потом скажете, может быть использовано против вас.

– Вы уберете яхту отсюда? – спросил Мейсон.

– Мы вынуждены это сделать, – ответил помощник шерифа. – На пристани дактилоскописты, фотографы и эксперты осмотрят яхту.

Мейсон хотел что-то сказать, но сдержался.

– Это в вашей власти, – произнес он наконец.

– Может быть, хотите сделать какое-нибудь заявление? – спросил помощник шерифа.

Адвокат отрицательно покачал головой.

– А вы? – обратился помощник к Бэнкрофту.

– Подождем результатов осмотра яхты, – ответил за миллионера Мейсон. – Все происшедшее для нас чересчур неожиданно.

– А мне кажется, – заметил помощник шерифа, – что вы, напротив, очень подготовлены к подобным неожиданностям.

13

Только в шесть часов вечера Бэнкрофт и Мейсон вышли из конторы шерифа. Деллу Стрит отпустили через несколько минут после того, как яхта была доставлена к пристани.

Сидя в машине, миллионер вслух предавался своим размышлениям.

– Как вы думаете, они уже допросили мою жену? – спросил он Мейсона.

– Разве вам не понятно, почему они нас так долго держали? Они, безусловно, уже допросили и вашу жену, и вашу падчерицу, и ваших слуг.

– Я очень просил жену не давать никаких показаний. В случае чего заявить, что она будет говорить только в моем присутствии.

– Вам следовало бы позвонить мне вчера вечером, – напомнил ему Мейсон. – Вместо этого вы стали давать жене советы. По правде говоря, я не доволен всем происшедшим.

– Я вас не понимаю.

– Мне кажется, – пояснил Мейсон, – что вы мне не все рассказали.

После некоторого молчания Бэнкрофт произнес:

– Да, Мейсон, вы вынуждены играть вслепую. Прокуратура попытается обвинить во всем мою жену, но они не смогут ничего доказать, и мне кажется, что они не смогут возбудить дело и против меня. Вы же должны доказать, что никто из нас не имеет никакого отношения к событиям вчерашнего вечера. Пускай полиция попытается сделать невозможное.

– Иногда полиции, – заметил Мейсон, – необычайно везет.

– Я знаю, но мне кажется, что вряд ли с теми фактами, что у них имеются, они смогут что-нибудь доказать. А вот как только у них окажутся отпечатки пальцев Джилли, они сразу же узнают, что он бывший заключенный и, возможно, шантажист.

– И затем свяжут его смерть с письмом шантажистов, обнаруженным в кофейной банке, – заметил адвокат. – Что тогда?

– Тогда, – сказал миллионер, – у них будут только голые факты: наличие трупа шантажиста и подозреваемой женщины, его возможной жертвы. Им, однако, не удастся доказать, что у моей жены или у меня были какие-либо личные контакты с Джилли.

– Что ж, будем надеяться, – произнес Мейсон.

– Обычно, – продолжал Бэнкрофт, – когда человек невиновен, он честно и откровенно все рассказывает в полиции. Иногда ему верят, иногда – нет. Если же он виновен, он молчит и дает возможность полиции самой добывать все необходимые факты.

– Ну и что?

– А то, – пояснил Бэнкрофт, – почему бы невиновному не воспользоваться теми лазейками, которые открыты для виновного. Своим молчанием и своей надеждой на то, что они сломают шею, прежде чем добьются каких-либо результатов, мы даем полиции возможность делать шаг за шагом.

– У меня нет выбора, – заметил Мейсон. – Если бы вы позвонили мне вчера вечером, когда вернулась домой ваша жена, мы бы выдвинули версию о самозащите, и она была бы достаточно убедительной. Сейчас слишком поздно выдвигать эту версию, если, конечно, ваша жена не пытается кого-то покрыть. Таково положение дел.

– Что ж, но все-таки придется воспользоваться моей стратегией.

– Хорошо, но я сделаю это только при одном условии, – неожиданно произнес адвокат.

– Каком?

– Если вы мне откровенно расскажете, что в действительности произошло вчера вечером?

– Я же рассказал вам.

– Нет. Вы кое-что опустили. Вы что-то скрыли. Мне же нужно знать правду.

– Вы не сможете защищать нас, если будете все знать.