Секрет Пандоры (СИ)

-Да все отлично. Мы повесили Маринкин портрет в гостиной, и все не находилось свободной минуты, чтобы еще раз поблагодарить тебя. Тебе, моя дорогая Лизочка, просто улыбнулась удача быть знакомой с этим проходимцем в мире грязного…как ты это называешь?

-Реализм, обычно я позиционирую себя, как представитель жанра «Грязный реализм», но мое главное хобби – рисовать женщин. Не люблю хвастаться, но натуру рисую идеально.-Лев улыбнулся.-и к тому же, с твоей знакомой мы так и не познакомились.-его зеленые глаза пронзили меня насквозь.-Лев.

-Елизавета.-смущенно улыбнулась я.-очень рада знакомству, Лев.

-Взаимно, Лиза.-улыбнулся он в свойственной ему манере.

Лев…его имя знают в самых тесных кругах, и хотя широкой славы он не получил, складывалась мнение, что зрелый художник не стремился добиться небывалых ему ранее высот в области едкого, такого капризного и непостоянного искусства, а довольствовался тем, что любой мужчина мог доверить ему свою женщину ради безупречного полотна с изображением самой настоящей эротики, которая исходит не от тела и идет из глубины души натурщицы. В картинах Льва можно потеряться, как в самом настоящем лабиринте Минотавра, где мужчина и есть это ужасное существо. Полу-бык по натуре мог зажать тебя в свои настоящие тиски одного только взгляда, одной улыбкой, и поставить перед фактом, что меч Минотавра в его руках. Хозяин лабиринта – хозяин меча. Лев…в нем совмещалась самая сладкая, сводящая меня с ума внешность, и по слухам, конечно, самая порочная репутация, какой могла наделить природа мужчину, как он. Ростом, как и мой бывший муж чуть выше ста восьмидесяти сантиметров, а весом чуть больше чем восемьдесят килограммов, ибо Олег был чуточку подтянутей. Каштановые волосы зачесаны строго назад, а его зеленые глаза скрыты за стеклом прозрачных оков. Как и Олега у него крепкие руки, сильные кисти и хватка настоящей барракуды. Сердце сжимается каждый раз стоит дуновению ветра донести до меня нотки его сандалового парфюма. На секундочку дать бы себе слабины, и полностью раствориться в этом мужчине стало бы мне лучшей наградой за последние минуты…Мне бы просто дотронуться до его торса, чтобы Лев сделал шаг назад, словно я главный огонь в его жизни, который он так боится затушить.

-Марина с тобой?-спросил повернувшись к писателю Лев.-я что-то не заметил ее среди гостей.

-Со мной. Что за вопросы, Лева?-улыбнулся Евгений.-отпустить ее одну на такие вот вечеринки я не могу, вот и приходится напоминать себе, как здесь все пропитано лицемерием и, черт возьми, фальшью.-мужчина вздохнул.-а Маринка у меня ранимая.

-Ранимая?-Лев опустошил свой бокал.-забавно. Скажи скромная, но ранимая…-мужчина посмотрел на прозрачные двери веранды и помрачнел.-если хочешь, то я найду свободную минутку, чтобы нарисовать ее снова.

-Ты втюхался что ли?-засмеялся Женя.-ладно. Спрошу у нее, может быть, она сама захочет. Ты это...-Евгений посмотрел на меня.-лучше Лизочку нарисуй. Я тут подумал, что хочу арт с ней для новой книги. Как думаешь, Лизок, можешь попозировать Леве для обложки?

-Как хоть книжка называется?-художник заинтересованно нахмурил брови.

-«Мерцание».-гордо заявил писатель.-знаешь, решили написать что-то вместе с Росс.

-Да ну?-Лев ухмыльнулся.-о чем вы вдвоем можете написать?

-Как всегда же…-Женя облизнулся.-лохматый мотылек и желтый свет обманчивых фонарей. Вообще, не заговаривай мне зубы, да? Так ты нарисуешь для обложки Лизу?

-Я согласна.-восторженно ответила я словно вмешалась в серьезный разговор, как маленькая, нетерпеливая девочка.

-Мы попробуем, и если тебе не понравится, то ничего не будет. Поверь мне на слово, но рисовать с натуры всегда до дрожи приятно.-Лев положил свою ладонь мне на плечо и улыбнулся.

Лев…наверное, ты никогда в жизни не видел по-настоящему желающую женщину. Желающую…с голодными, жадными, преисполненными животного блеска и безграничной нежности глазами…с распухшими, пересохшими от желания губами. Наверное, ты вообразить себе не можешь, как закипает внутри такой женщины кровь. Кровь, что растекаясь по телу заставила бы метаться под тобой и умолять только об одно… «еще..». Ты стал спусковым крючком…ты вызвал этот дикий голод и тебе одному суждено утолять его раз за разом, преисполняясь гордости, удовлетворяя самолюбие с примесью чувств собственной значимости и моей необходимости. Ты уверен, то я не хочу? Хочу, как никто и никогда не хотел. Принадлежать тебе, как никому другому…безраздельно…полностью…не зная совершенно запретов…забывая любое табу…от удовольствия закатив глаза, я забылась в моральной неге, что пробуждала не моральное желание секса…