Секрет платформы №13

Послезавтра. Последний день Открытия. Потом все закончится, и спасатели навсегда уйдут из его жизни. Что ж, если у Бена и были какие-то сомнения, теперь они исчезли. Он не может оставить Нэнни одну после операции.

— Мне хотелось бы быть рядом с ней, когда она придет в себя,— сказал он.

— Я попрошу доктора,— кивнула старшая сестра и улыбнулась ему.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Миссис Троттл получила тот столик, который хотела,— слева от оркестра, неподалеку от двери, откуда выезжал торт, и совсем рядом с контрабасистом. Она была уверена, что понравилась ему; каждый раз, когда он не следил за движением своего смычка, его глаза как будто случайно встречались с ее глазами. Что за чудесный музыкант и какой красавец мужчина!

Реймонд сидел напротив, наряженный в новую шелковую рубашку и яркий галстук-бабочку. Наклонившись вперед, чтобы вытереть с подбородка взбитые сливки, миссис Троттл подумала, что в мире нет другого такого красивого мальчика. Ее муж утверждает, будто она испортила его, но он просто не понимает Реймонда. У мальчика тонкая, чувствительная натура.

Брюс стоял у дальней стены, наблюдая за Реймондом. Он был голоден, но никто и не подумал заказать ему что-нибудь поесть. Его сестра Дорин сидела на стуле возле больших двойных дверей. Некоторые могли бы удивиться при виде женщины, вяжущей за обедом, но в зале сидело много людей, пользовавшихся услугами известных телохранителей. При мысли о том, что Дорин находится рядом, они облегченно вздыхали. Ни один террорист или Убийца не уйдет от нее.

Кор, стоявший в телефонной будке на противоположной от отеля стороне улицы, читал инструкции. Вернее, пытался читать, но его очки постоянно сползали с кончика носа. Многочисленные кнопки сбивали его с толку.

— Вставьте монету,— пробормотал волшебник.— Наберите номер…

Но когда он набрал номер, на маленьком сером экране промелькнуло что-то невнятное, и аппарат заглох. Он попробовал еще раз, с тем же результатом. Потеряв терпение, Корнелиус огляделся по сторонам. Им запрещалось направлять волшебство на Принца, но телефон, в конце концов, не входил в число коронованных персона. Он произнес номер «Астории», а затем, повернувшись лицом к востоку, применил Заклятие Вызова — и в приемной отеля немедленно зазвонил телефон.

— О нет, сейчас я не могу подойти! — Миссис Тротгл яростно уставилась на мальчика-посыльного, который подошел передать, что ее просят к телефону. Контрабасист играл нечто романтичное, посвященное лишь ей одной, и она уже почти решилась бросить ему розу, приколотую у нее на груди.

— Но джентльмен сказал, что это очень срочно, мадам,— виновато пробормотал посыльный, и миссис Троттл с сердитым видом последовала за ним. Брюс переместился поближе к Реймонду, а Дорин слегка сдвинулась на своем стуле.

Ганс вошел в зал. Он проявил небывалую отвагу и запустил семечко папоротника в свой единственный глаз, поэтому мог наблюдать за происходящим, оставаясь совершенно невидимым. Его мизинец, вьггянутый по направлению к Реймонду, заметно дрожал. Великан нервничал. А вдруг он щелкнет слишком сильно, и Принц окажется на Острове с проломленной головой? С другой стороны, что, если щелчок окажется недостаточно сильным и Реймонд закричит, когда очнется внутри торта?

Если Ганс нервничал, то бедная Герти была в ужасе.

— Мамочка, прости меня,— прошептала она.

Она побывала в «Фортлендсе» и купила немного черной краски для последней вуали, которая должна была остаться на ней поверх нижнего белья, чтобы соблюсти приличия даже в том случае, если свет не выключится вовремя. Тем не менее, залезая в торт, она стучала зубами от страха. По крайней мере, они осчастливили девушку, исполнявшую Танец Семи Вуалей. Танцовщица схватила деньги, протянутые Корнелиусом, и сейчас, наверное, уже летела на реактивном лайнере в солнечную Испанию.

— Готова? — спросил рабочий, собиравшийся вкатить торт в зал ресторана.

— Готова! —пискнула Герти из-под своих вуалей. В оркестре грянули фанфары, к потолку взвились воздушные шары и ленты серпантина. Герти выпрыгнула из торта и начала танцевать.

Реймонд не узнал ее под несколькими слоями ткани, в приглушенном розоватом свете. У зрителей возникло ощущение, что сейчас произойдет что-то удивительное, и они не ошибались. Феи всегда любили танцевать. Они танцуют на лугах ранним утром, они кружатся и порхают в пене прибоя — а Герти не было равных среди плясуний Острова. Она забыла, что ее мама перевернулась бы в гробу, если бы увидела ее пляшущей в ресторане, словно девушка из варьете; она забыла, что через несколько минут жирное тело Реймонда Троттла шлепнется ей на голову. Оркестр следовал за ее движениями, замедляя и ускоряя темп, и в зале не осталось ни одного человека, способного отвести взгляд от нее.