Секрет под перьями

– Пойдемте в квартиру, –  проговорил «майор Несгибайло», очистив территорию от противника.

Антон Антонович с тяжелым вздохом отомкнул все замки и запоры и пропустил «сотрудника органов» в свое холостяцкое жилище.

– Сейчас у вас никто не проживает? –  осведомился Маркиз, прямиком проходя в кабинет гравера.

– Нет, –  тот снова вздохнул, –  Камилла… вы ее видели… она покинула меня после того случая…

– Гламурная особа, –  проговорил Леня то ли с неодобрением, то ли с интересом исследователя. –  Ну что ж, по крайней мере, нам никто не помешает. Итак, я жду ответа на свой вопрос.

– Да… –  Антон Антонович потупился. –  Я действительно сделал две марки… по просьбе заказчика… ведь понимаете, основная работа –  это изготовление клише. А когда клише готово, бумага найдена, сделать один оттиск или два –  это практически безразлично…

– Почему же вы не сказали мне этого в прошлый раз?

– Ну, во-первых, Прохор Петрович взял с меня честное слово, что я никому, ни одной живой душе… а потом, вы меня об этом и не спрашивали!

– Я просил вас рассказать все… –  протянул Маркиз, не сводя глаз со своего собеседника. –  Рассказать все, что вы знаете… надеюсь, теперь-то вы ничего от меня не утаили?

– Ничего! –  чересчур поспешно выпалил гравер.

Глаза его при этом подозрительно бегали.

– Как вы сказали? –  насторожился Маркиз. –  Когда клише готово, бумага найдена, сделать один оттиск или два –  практически безразлично?

Он вспомнил книгу об артистах императорских оперных театров с поврежденным форзацем. На листе не хватало довольно большой части…

– Признавайтесь, сколько оттисков вы сделали на самом деле? –  спросил он, сверля Антона Антоновича пронзительным взглядом профессионального следователя.

– Три!.. –  ответил тот, растерявшись, и тут же прикусил язык. Однако слово, как известно, не воробей.

– Три? –  переспросил Маркиз, сурово сдвинув брови. –  На этот раз вы сказали правду?

Гравер энергично закивал.

– Ну что ж, кажется, я вам верю, как говорил великий режиссер Станиславский… но зачем, скажите, зачем вы сделали третий экземпляр?

– На всякий случай… –  Антон Антонович смущенно потупился и добавил: – Уж очень хорошо у меня получилось… захотелось оставить себе образец работы…

– Хотелось бы верить, –  вздохнул Маркиз. –  Но что-то мне подсказывает, что у вас были насчет третьей марки другие планы. Подозреваю, что у вас на нее имеется покупатель…

– Честное благородное слово… –  начал гравер.

– Вот только не надо этого! –  отмахнулся Маркиз. –  Все равно не поверю! А вот марку придется отдать…

– Обязательно? –  Антон Антонович жалостно вздохнул.

– Обязательно! –  отрезал Маркиз. –  В интересах следствия. Вы не забыли, что над вами все еще висит дамоклов меч в виде целого букета статей Уголовного кодекса?

Антон Антонович тоскливо вздохнул и опустился на колени рядом с Леней.

– Что это вы надумали? –  Леня попятился. –  Не надо пытаться меня разжалобить! Это бесполезно!

– А я и не пытаюсь, –  пропыхтел снизу Антон Антонович. –  Я доставаю… достаю марку!

Он перевернул один из стульев кверху ножками.

К каждой ножке снизу был подклеен аккуратный фетровый кружочек –  чтобы стулья не царапали ценный паркет и легче передвигались по нему. Антон Антонович подколупнул один из кружков ногтем, наполовину оторвал его и вытащил из-под фетра маленький красноватый бумажный прямоугольник.

– Вот она! –  гравер поднялся на ноги и протянул Маркизу марку. –  Вы учтете мое добровольное сотрудничество?

– Следствие учтет, –  пообещал Леня, рассматривая марку.

– Правда, она восхитительна? –  прошептал Антон Антонович, заглядывая через его плечо. –  Это одна из моих лучших работ! Хотя все же я не понимаю…

– Чего вы не понимаете? –  спросил Маркиз, убирая красноватый прямоугольник в свой бумажник.

– Не понимаю, почему люди платят такие огромные деньги за сущую ерунду. Ну, допустим, картина –  это произведение искусства, она действительно очень красива… или драгоценные камни… они искрятся, переливаются… это еще как-то можно понять, но почему так дорого стоит какой-то клочок бумаги, на котором по ошибке напечатали что-то не то… или случайно оказался лишний зубчик…

– Это –  вопрос договоренности, –  проговорил Леня. –  Договоренности между людьми. Точно так же, как бумажные деньги. Ведь бумажная купюра тоже не представляет сама по себе никакой ценности –  ее нельзя съесть, в нее нельзя одеться… самое большее –  ею можно разжечь костер. Но люди договорились между собой, что за эту бесполезную бумажку можно получить и еду, и одежду, и жилье, и даже здоровье и жизнь… ведь за деньги действительно можно спасти жизнь –  или, наоборот, можно нанять убийцу, который отнимет жизнь у другого человека! Точно так же и эта марка… люди договорились, что она дорого стоит… впрочем, мы с вами заговорились! Меня ждут важные дела!

– Подай ключ на три восьмых! –  Ухо высунул руку из-под днища микроавтобуса. Сергей вложил в руку нужный ключ и снова нырнул под капот.