Секрет пропавшего клада

Виктоше было немного грустно одной. Муська осталась сторожить Медынского, а ей куда податься? Она подошла к автомату и позвонила Ленчику, но его мама ответила, что он на занятиях по карате. «Какая же я дура, – подумала Виктоша, – чем заниматься всякой ерундой, лучше бы тоже записалась в секцию карате. И Ленчик был бы рядом, и карате всегда пригодится. Ну, ничего, – решила она, – на следующей неделе обязательно запишусь!» В кармане валялся еще один жетон, и она позвонила Дарьке.

Та только что пришла домой.

– Тошка? Приезжай, я одна!

– А мама где?

– Где! На работе!

– Ладно, сейчас приеду!

– Ну, что нового? – спросила Виктоша, войдя в квартиру.

– Да так, кое-что, – неопределенно ответила Даша. – А где Муська?

– Муська? В больнице!

– Ой! А что с ней?

– Ты что, ничего не знаешь? – удивилась Виктоша.

– А что я должна знать?

– Медынского избили!

– Кто?

– Передали – какие-то подростки!

– Где передали?

– И по телеку, и по радио! Не слыхала?

– Нет!

– Он теперь лежит в больнице, ему операцию сделали…

– А при чем тут Муська? Хотя погоди… Она, по-моему, в него влюблена, верно?

– Верно! – подтвердила Виктоша. – Только я тебе ничего не говорила, ты сама догадалась!

– Естественно, – пожала плечами Даша, – я и вправду сама догадалась. Так она что, возле него дежурит?

– Именно!

– Она там всех загипнотизировала?

– Нет!

– А как же ее пустили? У него же, наверное, родственники есть?

– Никого у него нет! Он один!

– Но все равно…

– Понимаешь, я ее к дяде Семе отвела, он Медынского оперировал. Слышала бы ты, как они разговаривали! Отпад! Она сразу быка за рога взяла, без всяких там гипнозов! Я знаю, говорит, что состояние его не очень тяжелое, только вы, Семен Евсеевич, никому про это не говорите, ни милиции, ни журналистам! Пусть думают, что он при смерти!

– Зачем? – ахнула Даша.

– Вот-вот, дядя Сема то же самое спросил. А она – пусть его враги думают, что он вот-вот умрет, тогда, может, они не станут лезть в больницу и убивать его там.

– Надо же, умная какая!

– Не то слово! Дядя Сема подумал и спрашивает: «Значит, ты считаешь, что это не случайное совпадение?» А Муська ему отвечает: «Конечно, нет!» Тогда дядя Сема у нее спрашивает: «А ты не хочешь милиции все рассказать?» – «Нет, – говорит, – ни за что! Я хочу только, чтобы вы разрешили мне дежурить у его палаты. Я сразу почувствую, если кто-то придет со злом…» Тогда дядя Сема так пристально на нее посмотрел и спрашивает: «Ты что, экстрасенс?» «Нет, – отвечает Муська, – пока нет, но я владею гипнозом и чувствую, если кто-то распространяет зло, – тут она покраснела как рак, – особенно если это касается Всеволода Григорьевича». Дядя Сема опять на нее посмотрел, засмеялся и сказал, что разрешает ей сегодня подежурить. Вот она там и осталась.

– Обалдеть! – только и смогла сказать Даша. – А тебя оттуда, значит, выставили?

– Ага! Дядя Сема сказал, что в больнице и так слишком много народу околачивается. Знаешь, я не ожидала, что он так серьезно к Муське отнесется. Ну ладно, а что у тебя? Нашли искусствоведку?

– Почти!

И Даша поведала троюродной сестре свои сегодняшние похождения.

– Это уже кое-что! – заметила Виктоша.

– Но теперь надо ждать, когда она из-за границы приедет! Целую неделю! Слушай, Тошка, а что ж Муська – так и собирается торчать все время в больнице, без подмены?

– А я знаю? Договорятся как-нибудь с дядей Семой. Она уже ни о чем не думала, ей лишь бы дорваться до своего возлюбленного Севочки! Ненормальная просто!

Муся в оцепенении сидела в коридоре. Мимо ходили люди, врачи, медсестры, посетители. Все с некоторым недоумением взирали на совсем юную девушку, сидящую возле отделения реанимации в белом халате, белой косынке, но без всякого дела. В больнице это производило странное впечатление, но все проходящие мимо словно натыкались на какой-то невидимый барьер, окружавший загадочную девушку, и тут же напрочь забывали о ней. Поэтому никто ее не отвлекал, не лез с разговорами. Так прошло несколько часов. Девушка сидела все в той же позе. Потом вдруг к ней подошел доктор Смолянский и сказал:

– Нельзя же так, Муся! Пойди проветрись, съешь что-нибудь, а я пока сам подежурю!

– Спасибо, Семен Евсеевич, но мне не хочется!

– Муся, а дома не будут волноваться?

– Нет, мои за город к тете поехали, вернутся только завтра!

– И ты намерена до завтра так сидеть? Может, хоть в туалет сходишь?

Муся вспыхнула.

– Спасибо! Посидите здесь пять минут, я сейчас вернусь!

Она вскочила и бросилась в конец коридора.

«Вот дуреха, – подумал доктор. – Влюблена по уши в этого журналиста, а сама как маленькая! Беда с этими женщинами, пойди пойми их!» Когда Муся вернулась и снова села на свое место, он, ничего не сказав, ушел и через десять минут вернулся с бутылкой кока-колы и бутербродами в целлофановом пакете.

– На, подкрепись, подруга!

Муся с благодарностью взглянула на него.

– Спасибо! – тихо проговорила она. – Я потом, ладно?

– Дело твое, – пожал плечами доктор. – Все, подруга, я ухожу. Если что – поднимай тревогу.

– Семен Евсеевич, – тихо сказала Муся, – а милиция охрану не поставила?