Секрет рисовальщика

Он бегал по вытоптанным дорожкам коридора с искаженной от боли физиономией. Как выяснилось позже, в тот момент, когда у нас со стола упал мраморный бюст, взорвался бачок с кипятком при входе в вагон. И волна горячей воды окатила готовившего для полуночников чай проводника. Однако на этом чертовщина в поезде не закончилась. Матвея Моисеевича, пытавшегося нащупать закатившийся в угол бюст, вдруг с чудовищной силой подкинуло вверх. В этот момент Синицына, рванувшегося к Кацеву на помощь, сбило с ног верхней полкой, сорвавшейся со стопоров невероятным способом. Ударившись о пластиковое покрытие стен, лейтенант на добрых десять минут потерял сознание. Невидимая сила выволокла Матвея Моисеевича в коридор и стукнула его о противоположную стену. Оконная рама за его головой ушла вниз и невидимка наполовину вытолкнул очумевшего Кацева из вагона. Несчастный медиум хрипел, судорожно двигая посиневшими губами. На его шее обозначились глубокие выемки, как если бы чья-то рука с силой сжимала его глотку. Я, будто завороженный, перевел свой взгляд с отдающего концы медиума на одноухую статуэтку вождя пролетариата. Мне показалось, что его крупные губы разошлись в зловещей улыбке. Словно в трансе, мотая головой из сторону в сторону и совершенно не отдавая себе отчета в том, что делаю, я со всей дури пнул по этой отвратительной личине. Боль в большом пальце заставила меня вскрикнуть. Но сквозь проступившие слезы я успел увидеть, как, ударившись о металлическую опору откидного столика, произведение «искусства» безымянного мастера разлетелось на добрую дюжину осколков. В следующее мгновенье умопомрачительная свистопляска в пассажирском поезде прекратилась.

Лейтенант Синицын поправил повязку на голове и в сердцах произнес:

— Ох и устроит мне разгоняй Галкин! И в первую очередь за то, что поторопился со звонком…

Железные колеса вагона надрывно заскрипели. Загаженная масляными пятнами и плевками встречающих платформа растягивалась наподобие жевательной резинки. Напротив дверей тамбура стояли двое. В длинных черных плащах и темных солнцезащитных очках, они выглядели не к месту. Один из мужчин держал в руке кейс. Металлический кейс с рифлеными боками. Синицын ободряюще кивнул мне и, перебрасывая из руки в руку небольшой сверток, отправился к выходу из вагона.

— А кто эти люди? — глядя в утреннее небо, разжал дрожащие губы все еще бледный Кацев.

Я не ответил. Потому что ответа на его вопрос у меня не имелось. Через треснутое памятной ночью стекло я увидел спрыгнувшего с подножки Алексея. Лейтенант подошел к тем двоим в плащах. Чтобы иметь возможность слышать, что там говорят, я тихонько приоткрыл окно.

— Сюда, пожалуйста! — держа чемоданчик на весу, произнес неизвестный.

Кейс, сверкнув в лучах утреннего солнца, открылся. Его внутренности были выложены темно-синим бархатом. В центре имелась выемка размером ничуть не больше… бюста. Синицын развернул сверток и высыпал в кейс осколки того, что еще каких-то семь часов назад представляло из себя в чем-то, не спорю, оригинальное изображение Ильича. Матвей Моисеевич шумно вздохнул.

— Здесь не хватает одного уха, — мгновенно оценил ситуацию второй незнакомец.

Синицын нервно гоготнул.

— Вы прекрасно осведомлены! — откровенно восхитился лейтенант.

— Это наша работа, — скромно отреагировал державший перед собой чемоданчик.

Синицын с нескрываемым нежеланием разжал ладонь. К осколкам бюста скатился крохотный кусочек мрамора.

— Комплект, — закрыл кейс мужчина в черном плаще.

Неизвестные быстро растворились в толпе провожающих. Синицын еще несколько минут оставался неподвижно стоять на платформе, мешая людям прощаться.

«Странно, — пронеслось у меня в голове, — а откуда у Алексея оказалось отколотое ухо?»

Часть 5 Тень Тимура

В Самарканде на мечети Биби Ханум, воздвигнутой во времена Тамерлана, имеется странная по затерявшемуся в ней смыслу надпись. Существует мнение, что изначально она должна была гласить следующим образом: «Тимур — тень Бога на земле!» Произошла ли здесь действительно какая-то чудовищная ошибка, или мастер намеренно оставил только первую часть текста, мы, наверное, никогда уже не узнаем. Но факт остается фактом! И над головами жителей древнего города, словно клеймо, горит: «Тимур — тень!»

Глава 1

Июнь 1989

— Мне как раз исполнялось двадцать восемь лет, — старик с явным наслаждением окунался в свои воспоминания. — Я очень надеялся справить свой день рождения с братом и друзьями в Москве. Уже и приглашения разослал. В общежитии с соседями договорился, что, мол, будет шумно. Мать пообещала курник испечь. — Рассказчик усмехнулся. — А тут к начальству вызывают. Я сразу понял — именины можно забыть…

Адьютант распахнул перед ним дверь в кабинет. За длинным столом сидело восемь человек. Со стены на собравшихся, словно прислушиваясь к их негромким разговорам, внимательно смотрел Железный Феликс.