Секрет рисовальщика

— Не по всей вероятности, а совершенно точно! — заметил я.

— Дальше. Мы располагаем еще и фотографией… — При этом лейтенант покрутил карточку в руке. -…оригиналом, на которой запечатлен Митрохин с известным нам бюстом в руках, что, в свою очередь, указывает на возможную связь увиденного рядовым Майзингером во сне с событиями семидесятилетней давности. Я ничего не забыл?

Я кивнул на документы, которые он до этого просматривал.

— А, да! И вот эти вот бумаги.

Синицын сделал паузу и потом сказал:

— Знаешь, Вячеслав, несмотря на не совсем лестную характеристику, которую дают здесь Григорию Митрохину его товарищи по партии, особо указывая на его вспыльчивость… А кроме того, на отсутствие нескольких страниц, теперь неясно, откуда вырванных, мы не знаем, что же произошло незадолго до его последнего назначения… А там просто должно было что-то произойти, ведь отсутствуют сведения о последних семи месяцах его службы в качестве командира отряда. Итак, несмотря на все это, я не думаю, что он был каким-то там злым гением! Скорее всего, он действительно свято верил в светлое будущее тогда еще молодой страны советов и всеми правдами и неправдами боролся с ее врагами. Тогда подобным, к сожалению, страдали многие.

— Я не считаю, что это оправдывает его действия, — хмуро проговорил я, живо представив себе казненную женщину.

— Вячеслав, не забывай, что все то негативное, что тебе известно о Григории Митрохине, ты увидел в своих кошмарных снах! — словно прочитав мои мысли, подвел черту лейтенант. — У нас нет никаких доказательств, что все это правда!

— А фотография?

— Что фотография? — помахал ею, словно веером, Синицын. — Здесь что, написано, что он расстрелял своих бойцов, или жестоко убил какую-то там невинную женщину?

Я приуныл. С ним нельзя было не согласиться.

— Тебе я верю. Верю, что каким-то немыслимым путем тебе действительно удалось заглянуть назад, в прошлое. Но согласись, что сон, каким бы правдивым и натуральным он ни казался, навсегда так и останется только сном…

— Согласен, — качнул я головой. — А что же тогда с этим бюстом?

— Вот мы и подошли к единственно важному моменту, — выпрямился лейтенант, cпустив ноги на пол. — Я считаю, что во всей этой истории виноват материал, из которого изготовлена фигура. То есть мрамор! Каким-то удивительным способом этот кусок камня аккумулирует негативную энергию. Возможно, даже притягивает таковую. И уж совершенно точно то, что он может эту негативную энергию отдавать. Точнее сказать, выплескивать ее. Ибо нам придется согласиться, что выбросы отрицательной энергетики в случае с нашим бюстом происходили нерегулярно. До происшествия с Паниным, пожалуй, ничего подобного вообще не имело места. Хотя не стоит забывать, что Алена, со слов Марины Сергеевны, вела себя в кабинете шефа как-то странно и несколькими часами раньше. Вероятно, что первый контакт такого рода все-таки был у этой девушки. Но вот то обстоятельство, что в последнее время наблюдается учащение похожих случаев, заставляет меня серьезно задуматься о куда большей опасности, таящейся в бюсте. Эх, нам бы выяснить, откуда, из каких каменоломен этот мрамор вышел?

О чем-то подобном я и сам уже догадывался, поэтому слушал разглагольствования своего старшего товарища очень внимательно. Но вот Синицын замолчал, и сразу стало тихо. В это время поезд резко тронулся. Оказывается, мы уже успели где-то остановиться. Увлеченные беседой, мы с лейтенантом того даже и не заметили. Кто-то быстро прошел вдоль нашего купе, царапнув по двери чемоданом. Потом из глубины вагона донесся приглушенный голос проводника. Шла проверка билетов. Минут через пять дверь в наше купе отъехала в сторону.

— Ваши билетики, пожалуйста! — глядя куда-то в конец вагона, потребовал проводник. И тут же окрикнул кого-то еще: — Здесь, гражданин, здесь ваше место! Я же вам сказал — в середине вагона!

— О, — заулыбался Синицын, — к нам сейчас кого-то подсадят.

Проверив билеты, проводник двинулся дальше. Дверь оставалась полуоткрытой. Но пока никто не изъявлял желания к нам присоединиться.

— Знаешь, о чем я сейчас подумал? — обратился ко мне Алексей. — Нам бы медиума сюда! Устроили бы прямо здесь, в купе, небольшой спиритический сеансик и выудили из нашего «дружка» все его секреты! Как мыслишь, Вячеслав?!

— Думаю, было бы круто! — разделил я его энтузиазм.

Дверь до упора отскочила в сторону, а на пороге возникла мужская фигура. Падающий из прохода свет мешал рассмотреть лицо вошедшего.

— Здрасьте, я — медиум! — раздался знакомый голос. — Медиума вызывали?!

Мы не верили своим глазам. Перед нами с улыбкой старого знакомого стоял Кацев Матвей Моисеевич.

— Чудеса, да и только! — обронил Алексей.

Кацев театрально поклонился и скромно присел на краешек нижней полки.

— Друзья мои, это просто необходимо отметить!