Секрет (СИ)

— За эти минуты интимной близости, Дым, мы должны бабуле пару внуков.

Я прагматик. Я циник. Вообще редкий зануда, если так посудить.

Но сейчас от моего хохота дрожат стекла.

******

Пока я пытаюсь взять себя в руки, Таня так и стоит рядом, держа блюдце двумя руками, словно на нем лежит ритуальное подношение. И даже не скрывает, что довольна моей реакцией.

— Передашь спасибо бабушке, Туман, кажется, теперь я ее должник. – Протягиваю руку, забираю у нее блюдце и ставлю его на бортик, где у Тумановых пепельница в виде бронзового черепа. – Ваш фонарь уже починили.

Она сокрушенно кивает, как будто хочет сделать шаг, но мы синхронно смотрим через окно в комнату: прямо под прицелом настороженного, как мне кажется, взгляда Таниной мамы. Вот так и понимаю природу своего раздражения: обычно со мной «случались» женщины, с которыми не приходилось быть все время настороже, и чьи отцы не натаскивали меня в университете, считая чуть ли не членом семьи.

— Я приготовила тебе подарок, - говорит Таня.

— В твоей семье на Рождество дарят подарки?

— Нет, это я немножко опоздала с новогодним.

Хочу сказать ей, что подарки – это прерогатива мужчины, но малышка как чувствует: немного хмурится и отрицательно качает головой.

— Нина… - Туман прикусывает губу, вздыхает и осторожно поглядывает на меня таким взглядом, словно боится быть укушенной.

— … мне не нравится, - продолжаю за нее.

— Правда?

Почему-то в этот момент вспоминаю фото сиреневого бегемотика у нее в профиле, и хоть между ними вообще ничего общего, начинаю понимать, почему у Тани там не «уткофото» и не сексапильная поза. Потому что она и есть смешной бегемотик: непосредственная, вся словно на ладони – страшно сжать пальцы.

— Правда.

Правда и то, что если бы она была старше, вероятность, что мы бы до сих пор просто переписывались, была бы равна нулю. Эти переписки для меня вообще что-то новое и необычное.

— А ты знаешь, что я… - жду очередной вопрос про выдр, бобров или тюленей, но она снова меня удивляет, - … проглотила вишневую косточку из маминого десерта, пока ты ей улыбался так, как не улыбаешься мне?

Вообще не помню, чтобы я как-то особенно улыбался. Просто вел себя почти как на деловой встрече.

— Когда я на тебя смотрю, малышка, - сую руки в карманы, желаю себе вагон терпения, - мне тоже хочется улыбаться, но еще чаще мне хочется тебя поцеловать, и эти мысли с улыбками никак не вяжутся, согласись.

— Запрет на поцелуи уже не действует? – сияет она.

Даже жаль разочаровывать.

— Он будет действовать, пока мы с тобой кое-что не обсудим.

Понятия не имею, как сказать то, что я собираюсь сказать, потому что действительно не имею ни малейшего представления, как она отреагирует. Мое «давай будем любовниками» - это точно не то, что она представляет об отношениях мужчины и женщины. Сказать «встречаться» у меня язык не повернется, потому что я перестал «встречаться» лет в двадцать пять, когда распробовал стабильные отношения с женщинами без заморочек.

— Я готова к переговорам. Где твой белый флаг, Мистер Фантастика? – Она все же делает шаг ко мне, и я непроизвольно подаюсь вперед.

Балконная дверь приоткрывается, и мы больше не одни.

Танина мама уводит нас за стол, и я снова «включаю» вежливость для Нины, делая мысленную заметку поговорить с матерью о ее очередной попытке пристроить меня в руки хорошей женщине.

Еще примерно через полчаса, когда я уже мысленно откланиваюсь, Нина тоже собирается домой. Моя мать тут же вклинивается со своим фирменным: «Антон тебя подвезет!» На этой фразе я даю себе железобетонное обещание больше никогда не ходить ни на какие семейные торжества. Я бы и сегодня не пришел, но желание увидеть Таню пересилило здравый смысл. Нина секунду смотрит в мою сторону, и я чувствую себя загнанным в угол, потому что мое «нет, не подвезу» будет каким-то детским садом.

— Я как раз собирался уходить. – Встаю из-за стола.

Злой, как черт. И лучше даже не смотреть в сторону Тани.

— Моя машина в ремонте, - улыбается Нина и я вижу искреннюю радость в ее взгляде. И облегчение. Наверное, уже успела настроится на отказ. – Но если у тебя другие планы…

— Все нормально.

Нина выходит в прихожую, и Танина бабушка вдруг подбивает всех выйти на мороз и проветрить кости. Градус настроения как раз такой, когда людям постарше хочется вспомнить молодость и покататься на санках или поиграть в снежки. Смех, радость, какие-то полу пошлые шутки на тему снежной бабы и морковки у снеговика. Я ищу взглядом Туман, но ее нигде нет. На всякий случай заглядываю в телефон – там тоже молчание.

Поговорили, называется.

Глава одиннадцатая: Антон

Я иду мыть руки, и нарочно растягиваю время, чтобы дождаться, пока все выйдут. Последнее, чего сейчас хочется – отвечать на чьи-то шутки. Мой запас официальной вежливости только что вытек, словно песок из разбитой колбы песочных часов. Так что на всякий случай лучше не провоцировать.

Мать кричит, что они ждут меня на улице, дверь дважды хлопает. Жду еще минуту, выхожу.