Секрет (СИ)

Во-вторых, я не знал, что сказать Туманову. Потому что только его прямой вопрос в лоб заставил меня впервые увидеть наши с ней отношения под другим углом. «Простите, Туманов, ваша жена не ошибалась насчет меня и вашего Ребенка, только у нас с ней не встречи-поцелуи, а секс, потому что я, кобелина, предложил ей роль моей любовницы»

А когда я понял, что меня «укрывает», то просто ушел в работу и забил голову до отказа, чтобы не думать о Тане. Не думать о нас.

Хоть все равно, даже когда убитый завалился в кровать, какая-то часть мозга осталась достаточно ясной, чтобы пристрелить меня простым и единственно логичным вопросом. На которым мне стоило хорошенько подумать: «Что с нами будет?» Не через неделю, не через месяц, а через полгода. И что за хрень я вообще творю, лишая девчонку нормальных свиданий, взамен предлагая – фактически, вынуждая – врать родителям о том, как и с кем она проводит время.

И что будет, когда Туманов узнает, что я соврал? Даже если технически он просто не дал мне шанса сказать.

До самого вечера мозг накачивал мою недобитую совесть потребностью воспользоваться подарком судьбы, все закончить, пока не рвануло и сделать выводы на будущее. А потом я нашел в телефоне ее фотографию. Единственную, которую сделал сам: рядом с кривым снеговиком, которого мы слепили на даче у Марика.

Я через минуту уже писал ей в вайбер, точно зная, что это прямой посыл на хуй всех свих сомнений, угрызений совести и попыток делать вид, что я в любой момент могу все закончить. Ни хрена подобного. В моем возрасте уже стыдно заниматься самообманом.

В пятницу, как и договаривались, я заезжаю за малышкой в кафе, где она отдыхает. Выхожу из машины… и немного притормаживаю, когда замечаю ее на крыльце. В забавной пушистой шапке с волчьими ушами, с охапкой разноцветных шариков, с горшком, в котором торчит странный фиолетовый цветок. И сапожки у нее до смешного забавные – похожи на красные валенки с меховой оторочкой, и Таня как раз переминается с ноги на ногу от крепкого мороза.

Понятия не имею, как это происходит, но через секунду я уже рядом с ней. Как будто память дала сбой, а мозг «подвис» и несколько секунд моей жизни выпали из реальности.

— Привет, - широко улыбается моя малышка. – Я соску…

Обнимаю ее ладонями за шею и целую. Жадно, сильно, как будто весь мой кислород – в ее легких. Слизываю ее удивленный стон языком, придвигаюсь так близко, что собственные ребра просят пощады. Я такой голодный до нее. Совершенно ненормально хочу этот рот: губами, языком, кожей. Хочу, чтобы сегодня она целовала меня, чтобы оставила на мне кровоподтеки своих еще не очень умелых поцелуев.

— Антон… - Даже мое имя Туман произносит так, что хоть сейчас тащи ее в кровать. – Я соскучилась по тебе. Ты мне каждую ночь снился.

«А я о тебе уже тебе уже двое суток думаю, не переставая…»

Но вместо слов я снова ее целую, стираю ее рваными влажными вздохами все свои сомнения.

Не отпущу.

Не смогу.

Я дам нам шанс. Месяц? Два месяца?

И если ничего не расклеится, сам пойду к Туманову и скажу, что забираю его дочку себе. Даже если он пошлет меня на хуй и, в принципе, будет в чем-то даже прав.

— У меня колени подгибаются, когда ты так целуешь, мой Мистер Фантастика…

— Хочу целовать тебя всю, - говорю я, прикусывая уголок ее рта. – И между ног языком…

Совсем сдурел.

Малышка вздыхает – и шарики улетают в небо из ее ослабевших пальцев.

*******

Мы еще долго целуемся на этом крыльце. И не только целуемся: обнимаем друг друга, просто стоим, дыша друг другу в губы. И мне не хочется никуда спешить, хоть валит густой снег, и я чувствую, как стремительно замерзает затылок.

— Мои родители… - начинает Туман, но я притормаживаю ее на прямо на пороге этого разговора.

— Малышка, об этом мы поговорим потом. – Стряхиваю снежинки с ушей на ее шапке и самого, как идиота, тянет улыбаться от того, как она немного морщится, когда снег сыпется прямо ей на нос. – Поехали.

Таня забирается в машину и поудобнее устраивает цветок на коленях, как будто речь идет об инопланетянине, которого ей вручили в качестве бесценного подарка. Не выдерживаю и все-таки спрашиваю, что это за чудо в горшке.

— Орхидея фаленопсис, - деловито говорит Таня, осторожно просовывает руку в прозрачный целлофан и гладит фиолетово-чернильные лепестки. – У меня их много.

— Выглядит странно, - озвучиваю свои мысли.

И всю дорогу до дома слушаю о том, как содержать орхидеи в домашних условиях, как их нужно правильно опрыскивать, как пересаживать и как сделать так, чтобы цветам было комфортно в совсем не комфортных для них, далеких от тропических, условиях. Кажется, она может болтать об этом часами, гораздо больше, чем длится дорога до моего дома, но я просто слушаю и мне интересно. Наверное, с не меньшим бы интересом слушал от нее даже теорию квантовой вероятности.

Таня осторожно переступает порог моей квартиры, как будто ждет какой-то подвох, и мне даже жаль, что это настороженное выражение лица и хитрый взгляд пропадут зря, но никакого выпрыгивающего из-за угла сюрприза я не приготовил.