Секрет Сибирского Старца

Но дверь открылась сама, на немного испугавшихся братьев внимательно смотрел седовласый старик.

– Заходите, – только и произнес он, пропуская их внутрь. Там, среди икон и церковных книг витал запах ладана. Тепло от потрескивающих дров в печке радостно забралось под огромный тулуп.

Старец, не произнося ни слова, подошел к иконе, что стояла у него по центру на деревянной подставке и, перекрестившись, одними губами стал читать молитву.

Братья Толстые, сняв головные уборы, тоже осенили себя крестным знамением и поклонились.

Краем глаза Лев заметил, что это была икона святого Георгия Победоносца. Небольшая, без оклада и киота, с немного обшарпанными деревянными краями.

Никто из братьев Толстых даже не думал прервать эту молитву, они просто стояли и наслаждались происходящим. Теплом дома, запахом ладана и каким-то удивительным состоянием легкости души. Возможно, голова так работала, после того, как с холода попала в тепло, а может, место было особенное, словно святое.

Молитву, произносимую старцем, было невозможно разобрать, но душа полнилась счастьем, словно весть хорошую она узнала и возрадовалась. Сколько минуло времени, минута или час прошел, как они зашли, было непонятно. Время здесь словно расплылось.

– Ну, пойдем, поговорим, – сказал Старец Льву, не обращая внимания на Николая, точно знал, что именно тот желал с ним встречи.

– Кто вы? – сходу спросил Лев Николаевич, как только они зашли в маленькую комнатенку, видимо, служившую старцу спальней. Он не планировал так нагло лезть за правдой, так напористо, дерзко, словно бы забираясь в чужую душу в армейских сапогах. Но вопрос сам по себе слетел с его уст. Потому что еще там, у иконы уже все было понятно ему, а посему казалось, что такой простой вопрос не стоит того, чтоб его скрывать.

Старец, вглядываясь в лицо Толстого, лишь улыбнулся снисходительно.

– Простите, – сказал Лев, – вырвалось.

– Это-то как раз и понятно, – усмехнулся Старец, – потому что писать тебе надобно, талантлив ты беспредельно, слова из тебя рвутся самостоятельно, и ты их не в силах сдерживать.