Секрет Сибирского Старца

– Почему черным? – спросил Гера.

– Когда такой поезд начинает движение, на окна опускают непрозрачные жалюзи, потому что картинка сменяется быстрее, чем может воспринимать наш мозг, – пояснил Вовка.

– Что, укачивает? – догадался Герасим.

– Если бы, – вздохнул тот. – Это самое малое, что может произойти. Самое страшное, что мозг не успевает за реальностью, и все, человек в дурке. Говорят, что первых испытателей так и не вылечили. У нас им памятники поставили.

– Ври больше, а как же машинисты? – попытался поймать его на слове Герасим.

– Так там автопилот, людей нет, – улыбнулся, как всегда, Вовка поняв, что обыграл родственника.

Гера больше не стал спорить, хотя очень хотелось, решив, что даже если этот странный Вовка врет, то какая разница. Благодаря ему он здесь, развеялся его страх перед монахом, а главное, теплое чувство дружбы и какого-то родства в первый раз в жизни не покидало одиночку Герасима, и за это он готов был простить ему все.

– Я понял, кто убийца, – сказал Вовка грустно, пока Гера размышлял о добре и дружбе, о семье и ценностях, поэтому его мысли никак не сочетались с услышанным.

Герасим промолчал и лишь со страхом посмотрел на Вовку. Догадываться и знать – это две разные вещи. Гера догадывался, что кто-то из ребят – убийца, но в глубине души надеялся, что в лагерь прошмыгнул незнакомый злой дядька и убил Влада с дедом. Его обязательно посадят, и его будет не жаль. Конец истории, хэппи энд.

И вот сейчас Вовка понял, кто убийца, глядя в показания ребят, значит, хэппи энда не будет, значит. Будет шок и принятие, а еще бесконечные вопросы, как так.

– Только доказать мы ничего не сможем, – добавил Вовка с сожалением, – это все косвенные улики.

– И что будем делать? – спросил Гера осторожно. Он по-прежнему не готов был ни к шоку, ни к принятию.

– Все очень просто, – сказал тот, вновь улыбнувшись Гере, но уже не так жизнерадостно, как раньше. – Нам нужна икона, тогда мы сможем поймать его на живца. Убийца хотел заполучить икону, как же я раньше это не понял! Пошли, узнаем у Полины и Сильвестра, как у них дела с картой. О результатах пока молчок.

Вовка вскочил и, собрав все свои записи, вышел из комнаты. Гера же облегченно вздохнул, потому как родственник так и не назвал ему имя убийцы, и это было очень хорошо. Герасим был не уверен, что, зная это имя, он смог бы вести себя со злодеем как ни в чем не бывало.

Глава 18. Полина

Сильвестр и Полина сидели на лавочке у корпуса и молча наслаждались летним солнцем. Не хотелось ничего говорить, они расшифровали карту Влада и сейчас просто ждали, когда все проснутся, чтоб вместе попробовать найти икону, украденную у деда. К лавочке очень аккуратно подошел Татарин, в зубах у него был заяц средних размеров. Он очень аккуратно положил его у ног Сильвестра и преданного посмотрел на него.

– Опять ты, – буркнул Сильвестр. – Что тебе от меня надо? Я же сказал тебе, я не твой хозяин.

– Зачем вы так с ним, – Полина словно проснулась, ей на мгновение показалось, что она увидела в этом замкнутом и злом пирате человека, но, видимо, это был просто мираж. Сейчас перед ней сидел вновь он, грубиян, не способный на чувства. В данном случае, на сострадание к собаке, которая потеряла хозяина.

– Я не могу по-другому, – стал оправдываться перед ней Сильвестр, понимая, что перегнул.

– Это все демагогия – могу или нет, – жестко ответила Полина и хотела продолжить, но Сильвестр ее перебил:

– Когда мне было пятнадцать лет, мы с моим другом пошли курить за дома, на пустырь. Были у нас такие на районе, я живу на юге, сейчас-то там уже все застроено, а тогда поле с мусором и все, – Сильвестр говорил быстро, словно бы боялся передумать. – Мы не первый раз туда бегали, обычно, конечно, большой толпой, а тут решили вдвоем, чтоб родители не спалили с сигаретами или бдительные соседи им не передали. Когда мы уже затушили бычки, нас окружила стая бродячих собак. Разных…

Полина заметила, как у взрослого, сильного человека, преподавателя, которого боялись все в университете, включая преподавательский состав, затряслись руки.

– Там были и такие большие, как Татарин, были и маленькие, но от их размера ничего не зависело, потому что они были, возможно, даже кровожаднее своих крупных собратьев. Но главное, они были настоящей злобной стаей.

Татарин, точно чувствуя переживания Сильвестра, очень медленно подполз к нему и положил морду на краешек кроссовок, словно бы проверял, не выгонят ли его опять.