Секрет тропиканки

— Я хотел прийти сразу же, как только узнал о вашей болезни, — сказал он, вручая Марии-Элене роскошный букет цветов, — но меня не пустили. А теперь, когда карантинный срок прошел, я здесь. Надеюсь, вы не в обиде на меня за то, что я выступал против закрытия пляжей? Говорят, ваша болезнь стала следствием купания в море?

— Это одни разговоры, — с досадой ответила Мария-Элена. — Врачам не удалось ни подтвердить эту версию, ни опровергнуть.

— Значит, вы на меня не сердитесь?

— Нет, что вы!

— А к Брену своего отношения не переменили?

— Мы невзлюбили друг друга с первого взгляда! Так что мне трудно переменить мнение о Брену.

— Вы однажды обещали мне рассказать кое-что о прошлом Веры. — напомнил ей Виржилиу. — Разумеется, я тоже намерен выполнить свое обещание, — и он передал ей чек.

Мария-Элена замешкалась с ответом, но сумма, обозначенная в чеке, придала ей решимости, и она заговорила:

— Когда-то очень давно Вера не могла найти работу и вынуждена была устроиться в ночной клуб — танцовщицей.

— Это был стриптиз-клуб? — оживился Виржилиу.

— В какой-то мере. У меня хранится красочный плакат, где Вера обнажена до пояса.

— Вы могли бы дать его мне? А точнее — продать? За плакат я уплачу дополнительно.

— Разумеется…

Теперь Виржилиу имел еще большую возможность шантажировать Брену. Он настолько воспрянул духом, что учинил разнос Кларите, изорвав в клочья рукопись Вальтера.

— Твой возлюбленный — преступник! — заявил он. — Ты связалась с дурным человеком.

— Не тебе о нем судить. — вступилась за Вальтера Кларита.

— А ты спроси его как-нибудь, почему он оставил капитанский мостик и поселился здесь, — посоветовал Виржилиу, ядовито усмехаясь.

Довольный тем, что оставил жену в тревоге, он отправился в Понтал — поквитаться еще с одним своим противником. Остановив машину возле клиники Муньоса, Виржилиу зашел туда с видом победителя.

— Доктор Муньое? Рад вас видеть! Не верите? А я и в самом деле рад, потому что у меня есть для вас очень важное сообщение. На вас заведено уголовное дело! Да! Вероятно, сегодня вы получите вызов в суд. Я разыскал мать того пациента, который умер у вас на операционном столе, и убедил ее подать на вас в суд. И о доказательствах вашей вины тоже позаботился!

— Это была естественная смерть! — возразил Муньос. — У больного не выдержало сердце.

— Вам трудно будет доказать это на суде. Поэтому предлагаю на выбор: или тюрьма, или — вы покинете Понтал в течение суток и навсегда забудете сюда дорогу. Я настоятельно советую вам выбрать второе, потому что свидетелей я уже подкупил, ха-ха-ха!

— Вы отпетый негодяй! — сказал Муньос и, подумав, добавил: — Я уеду из Понтала сегодня же. Но лишь затем, чтобы подготовиться к этому суду как следует.

— Всей твоей жизни не хватит, чтобы подготовиться, — расхохотался Виржилиу. — Tы сделаешь непоправимую ошибку, если вздумаешь тягаться со мной на суде.

Место Муньоса в клинике занял Зе Луис, и у него теперь стало меньше времени, чтобы видеться с Каролой.

— Я буду приезжать к тебе, как только смогу, — сказал он ей, — а ты не слишком увлекайся Алоаром.

— Неужели ты тоже ревнуешь, как Малу? — рассмеялась Карола. — Ну, Алоар — видный мужчина, — уклончиво ответил Зе Луис.

— Не волнуйся: он без памяти влюблен в Малу. К тому же необходимость в нашем спектакле скоро отпадет сама собой.

— Tы так думаешь?

— Да, я уверена.

Ревность Малу, действительно, возрастала не по дням, а по часам, но Алоар изобретал все новые ситуации, в которых бы чувства его фиктивной жены проявлялись с полной силой.

Во-первых, он при каждом случае звонил Кароле и заканчивал разговор неизменным: «Целую», зная, что Малу это слышит. Во-вторых, он однажды поцеловал Каролу во время танца в ночном клубе, заставив поволноваться не только Малу, но и Зе Луиса.

— Не могу тебя понять, — сказала после этого Малу Кароле. — Тебе ведь нравился Зе Луис, ты сама мне говорила. А теперь кокетничаешь с Алоаром. Мне-то все равно, а Зе Луису это может не понравиться.

— Главное, чтобы ты на меня не обиделась, — уклончиво ответила Карола.

На следующий день Малу позвонила ей и предложила погулять за городом, в большой веселой компании.

— А Алоар тоже едет с тобой? — спросила Карола.

— Нет, он уехал на ферму Арлет. Там у него остались какие-то дела.

— Знаешь, мне что-то нездоровится, — поскучневшим голосом произнесла Карола, соблюдая правила игры. — Пожалуй, я не поеду.

Малу такой ответ явно не понравился, но она смогла сдержаться, чтобы не наговорить подруге гадостей.

Прогулка получилась долгой, и домой Малу вернулась поздно ночью. Алоар, до той поры не смыкавший глаз, услышал ее шаги за дверью и затаился. Дверь он заранее запер на защелку, чтобы Малу не смогла ее открыть ключом. Ему было очень жаль несчастную Малу, настойчиво звонившую в дверь, но он сцепил зубы и сидел неподвижно до тех пор, пока звонки не прекратились. Заглянув в глазок, он увидел, что Малу сидит на ступеньках, прислонившись к перилам. Сердце Алоара сжалось от боли, однако он вновь пересилил себя и открыл дверь лишь утром, уходя на работу.