Секрет тропиканки

Выпалил, даже не успев разглядеть, что кроме Тонии в комнате есть еще кто-то.

Порыв Виржилиу не мог не поставить Муньоса в тупик, и он вопросительно посмотрел на Тонну. Та залилась слезами. А Виржилиу вышел, сел в машину и уехал. Честно говоря, он был не слишком доволен собой.

Рыдающая Тониа все рассказала своему жениху. Собственно, она и не собиралась ничего скрывать от него. Но, увидев его, она разом обо всем позабыла и смотрела только в будущее, а прошлое, трудное и жестокое, будто разом отсекла от нее чья-то благодетельная рука.

Муньос разозлился, но не на Тониу. Он любил ее и жалел. А вот что касается Виржилиу, то настанет день, когда он с ним поквитается…

— Мало ли какие сны тебе снились, милая, — сказал он, утешая свою Тониу. — Мы с тобой скоро поженимся, и сниться тебе будет только хорошее.

Тяжелые минуты пережила и Глоринья. Ду Карму принесла ей свадебное платье, и она принялась примерять его. Ду Карму с улыбкой смотрела на хорошенькую счастливую девушку — вся ее жизнь впереди. Сколько всего еще будет! Даже и у нее, Ду Карму, жизнь еще не кончена, вон Шику Белу как увивается. Опять умолял переехать к нему, но Ду Карму еще не решила, как ей поступить…

Занятые каждая своими мыслями, они не заметили, как в комнату вошел Донату. Одного вида свадебного платья было для него достаточно, чтобы разъяриться. Чего он только не предлагал падчерице — королевскую жизнь, денег на платье, билеты в цирк! Ничего не захотела. Держится за своего голодранца Титу, будто он из чистого золота! Ну он еще устроит ей сладкую жизнь! Он и согласия ее спрашивать не станет, сам возьмет все, что ему причитается! Донату дождался, когда Ду Карму ушла, и кинулся в комнату падчерицы. Молча, тяжело пыхтя, шел он к ней, протягивая свои волосатые ручищи. Глоринья вмиг сообразила, что ей грозит, и громко взвизгнула. Сейчас она вцепится в это ненавистное чудовище, все лицо располосует! А тот все ближе, ближе… И вдруг Донату упал. Перед Глориньей стоял ее странновато улыбающийся брат с большой суковатой палкой, которой он огрел отчима по голове.

— Идем-ка отсюда, — сказал он, протягивая ей руку, и они убежали, не дожидаясь, когда Донату придет в себя.

Пришлось бы Глоринье до свадьбы скитаться по чужим людям, но на свое счастье брат с сестрой повстречали комиссара Родригу.

Выслушав сбивчивый рассказ девушки, Родригу взял ее за руку и повел обратно домой. Лунатик шел за ними следом.

Когда они вошли, пыхтящий Донату уже сидел в кресле.

— Пальцем ее тронешь, будешь иметь дело со мной, — громко сказал комиссар, указывая на Глоринью. — Вмиг окажешься у меня за решеткой! Смотри, второй раз повторять не буду!

Второй раз повторять такое и не надо было — Донату смертельно боялся комиссара, а еще больше — тюрьмы. Так что с этого дня он был тише поды, ниже травы и только злобно поглядывал на падчерицу.

А Тоньу, садясь вечером возле сестры, потихоньку шептал ей:

— Знаешь, а мне кажется, что Вандерлея убил Донату. Боялся его, потому что тот видел, как он нашего отца убил. Только вот не знаю, сказать мне об этом Родригу или нет?

Глоринья поглаживала брата по руке, стараясь отвлечь от страшных мыслей. Она боялась, как бы от них ему не стало хуже. А сколько правды в его словах, она не знала. И не знала, что ему посоветовать.

Зато слова Маруджу, которые она случайно услышала — тот хвастал в баре, что помог Донату затопить лодки Флориану и Шику Белу, — она передала рыбакам. Пусть знают, с кем имеют дело.

— Ищи себе другое место, Маруджу, нам тут предатели не нужны, — сказал однорукому Шику Белу, подходя к нему.

Таково было мнение всех рыбаков поселка, и с этого часа Маруджу, однорукий моряк, стал в поселке изгоем.

Изгоем почувствовал себя и Брену. Ему нужно было принять трудное решение и сделать это одному, ни с кем не советуясь. Собственно, он уже принял его, но из-за этого решения лишился расположения и понимания той, ради которой его принял.

А дело было так.

Виржилиу не замедлил сдержать свое обещание, и очень скоро Брену позвонили из мэрии, сообщив о подложенной туда бомбе.

Вера, услышав о бомбе, тут же вскинулась:

— Не давай себя запугать, Брену! Ты никогда не был трусом! Я уверена, что это чьи-то гнусные происки!

Брену с тоской посмотрел на свою умную, проницательную жену. Если бы он любил ее меньше, если бы меньше ею дорожил, все было бы совсем по другому. Но речь шла о ее репутации, и она дол лена была быть безупречной. Прошлое он оставил в прошлом и не желал допускать былые тени и настоящее.

— Тебя никто не поймет, Брену, если ты сдашься! — продолжала настаивать Вера. — Эй! Ты меня слышишь? Очнись.

Брену вернулся из странствий по прошлому и посмотрел на Веру, которая вновь ослепила его своей красотой.

— Я слышу, Вера, слышу, — слабо отозвался он. На этот раз Брену отдал распоряжение об усилении охраны мэрии и пока тем и ограничился.

Но очень скоро раздался второй звонок.

— Разве мы не договорились, Брену? Или ты передумал? А может, рад будешь видеть свою Веру па каждом углу и перекрестке? Эту радость я тебе обещаю, — говорил Виржилиу.