Эмили наслаждается мессой. В церкви темно, единственное освещение – от свечей, которые бросают театральные тени на лицо дона Анджело, ведущего короткую проповедь о том, как быть добрым к беженцам, и превращают его помощников в зловещих существ, которые снуют туда и обратно в темноте за алтарем. Музыка прекрасна, хотя и нет того веселого всеобщего пения, которым отличались службы в Англии. Она знает, что рождественские гимны не являются частью итальянских традиций, но чувствует, что молчание прихожан глубже, чем хоралы. Один священник (тот, что с серой и ладаном) однажды сказал ей, что английские католики молчат в церкви потому, что когда-то им приходилось проводить мессы втайне. Но молчание в итальянских церквях объясняется не этим: насколько ей известно, католиков никогда не преследовали. Сама она воспринимает эту тишину как довольно враждебную. «Ну, продолжайте, – словно говорят итальянские прихожане, – развлекайте нас, веселите нас, но не ждите, что мы поможем». Поэтому хор мастерски исполняет песни, а паства ерзает в своих шубах. Эмили скучает по выкрикам: «Рожденный воскресить сынов земных, рожденный, чтобы дать им второе рождение», но, несмотря на это, она высоко оценивает высокопарный дуэт на латыни между священником и хором. Гораздо легче думать о высоком, когда не понимаешь, о чем речь.
После мессы наступает время пить кофе и вино в погребе под церковью. Эмили вспоминает шок, когда она впервые увидела эту подземную комнату, которая, по сути, является полностью оборудованной таверной с баром. Здесь еще более душно, и Джинни обмахивается меню, пока Эмили пробирается через шубы, чтобы добыть им кофе. Когда она возвращается, Романо, ее ближайший сосед, увлечен беседой со слегка завороженной Джинни.
– Просто болтаем с твоей дорогой мамой, – весело говорит Романо, когда появляется Эмили. Она уже обнаружила, что самый легкий способ заслужить местное одобрение – пригласить к себе родителей. – Мы надеемся, вы зайдете выпить в День подарков, – продолжает Романо. – У нас даже есть английское пиво.
– Мы были бы рады, – вежливо отвечает Эмили. Она не в восторге от перспективы провести целый вечер за натянутой беседой с теплым пивом, но знает, что приглашение – большая честь. Она никогда раньше не была в доме Романо.
Сбоку появляется Сиена в сопровождении двух девушек в боевой раскраске.
– Мам! Можно мне в гости к Франческе? У нее вечеринка.
– Как ты доберешься домой? – спрашивает Эмили, не обращая внимания на возмущенный взгляд Джинни.
– Я привезу ее, – говорит одна из девочек. – Я на машине.
– Только не позже двух, хорошо?
– Спасибо, мам. Счастливого Рождества!
Легкое прикосновение губ Сиены и ее невероятно счастливый вид согревают Эмили всю холодную дорогу домой, пока она слушает возмущения Джинни по поводу ее небрежного воспитания.
– Позволить ей прийти в два часа ночи! Эта девочка за рулем точно будет пьяной.
– В Италии люди не пьют много на вечеринках, – говорит Эмили, объезжая лису. – Ты бы удивилась.
– Удивилась! – повторяет Джинни, и, по ее мнению, это является блестящей ответной репликой. – Это уж точно.
Когда они приезжают на виллу «Серена», уже совсем темно. Подняв голову, Эмили видит крошечный кусочек новой луны, похожий на еле заметный призрак улыбки.
– Мам! – Она хватает руку Джинни. – Новолуние! Загадай желание.
Внезапно она понимает, что последние двадцать лет всегда загадывала одно и то же: на луну, на кость желаний, на пирожках, бросая монеты в фонтан, с первым криком петуха весной. Она всегда желала увидеть Майкла снова. Теперь, решает она, настало время перемен.
Уставившись на луну пристальным взглядом, она загадывает: «Сделай меня счастливой».
А на пляже в Брайтоне Петра и Даррен лежат в объятиях друг друга, пока в небе над ними взрываются фейерверки.
Глава 6
В День подарков у Эмили совсем нет желания тащиться по замерзшим темным полям, чтобы выпить с Романо и Анной-Луизой. В гостиной горит огонь в камине, дети свернулись на диване и смотрят новые диски. Эмили хочет просто сидеть с ними, есть шоколадные конфеты и смотреть все сезоны