Секрет виллы «Серена»

«Пока что, – осторожно думает она, надевая ботинки, – Рождество прошло на ура». Всем понравились подарки (даже связанный крючком кардиган, доставшийся Сиене от Джинни, оказался верхом ретрошика), и после завтрака дети побежали играть с ними, слушать их и примерять. Эмили с родителями выпили по бокалу просекко; Джинни и Эмили приготовили обед, потратив меньше нервов, чем можно было ожидать. Она уступала маме в каждом кулинарном решении, и Джинни даже расщедрилась на комплимент, сказав, что из Эмили получилась «милая маленькая повариха». Даже телефонный звонок от Дэвида и Келли не испортил хорошего настроения Джинни; она была рада услышать, что к полудню Келли еще даже не начала чистить картошку, а новая PlayStation Линн не работает на их телевизоре («Как жаль, дорогая. Но мы можем включить запасной черно-белый телевизор, если хотите»).

После обеда Эмили с Пэрис пошли прогуляться с Тотти в оливковой роще. Было уже темно, и Эмили освещала дорогу фонариком (фонариком Рафаэля, внезапно поняла она, тем самым, что она вытащила из его кармана в ночь, когда он появился на пороге с Тотти на руках).

– Прямо как в Клэпхэме, – сказала Пэрис, дрожа в своей новой черной юбке.

– Ты про что?

– Ну, гулять ходили только мы вдвоем. Я всегда хотела, чтобы у нас была собака, чтобы прогулки стали веселее.

Эмили ждала комментария о том, как лондонские парки превосходят тосканские оливковые рощи, но, к удивлению, его не последовало. Эмили споткнулась о камни, и Пэрис схватила ее за руку.

– Полегче, мам. Хорошо, что у нас теперь она есть, правда?

– Кто она? – глупо спросила Эмили. По ощущениям, она вывернула лодыжку.

– Собака, конечно. – И Пэрис отпустила ее, чтобы встретить Тотти восторженными объятиями. Но это все равно был хороший момент.

Пэрис, Сиена и Чарли даже не отрываются от экрана, когда Эмили прощается с ними.

– Я ненадолго. Звоните, если что-то будет нужно.

– Ага, хорошо, – бормочет Сиена, не сводя глаз с Болдрика[119] в костюме овоща с гигантской репой на голове.

Снаружи очень темно, и Эмили освещает землю перед Джинни, потому что та, конечно же, на каблуках. Джинни пищит и хватается за руку Дага, пока они пробираются по каменистой дорожке между оливковыми деревьями.

– Эмили, здесь нужно проложить асфальт, – говорит она уже не в первый раз.

– М-м-м, – мычит Эмили, не слушая Джинни. Она думает о сериале, о Рождестве, о том, что Пэрис съела целую ножку индейки, о лице Рафаэля, когда он сказал, что уезжает в Америку. «Я буду дома к Рождеству». Ее преследует ужасное чувство, что она никогда его больше не увидит.

На другом конце оливковой рощи расположены маленькие белые ворота, что ведут на земли Романо. Его дом относительно новый, из белого кирпича, с низкой покатой крышей. Когда-то вилла «Серена» была фермой, окруженной конюшнями, маслобойнями и амбарами, а сейчас Романо управляет фермой из этого скромного бунгало. Он арендует большую часть земли Эмили, за которую платит очень мало, зато обеспечивает ее бутылками собственного оливкового масла, мутного и зеленого, как ведьминское зелье, и вином из собственных виноградников. Эмили это кажется идеальным сотрудничеством. Хотя Пола это сводило с ума.

Они стучат в дверь, и им почти сразу открывает Анна-Луиза, которая выглядит великолепно в расшитом халате. Романо кружит рядом, без пиджака и в подтяжках. Они приветствуют родителей Эмили как королевских особ и усаживают их на лучшие стулья в гостиной. Эмили с интересом оглядывается. Она думает, что никогда не видела места, менее похожего на фермерский дом. Во время ремонта на вилле «Серена» она позаботилась о том, чтобы сохранить дровяную печь, сельскохозяйственные приспособления, корзины для тростника, крючки для подвешивания и хранения мяса. Она обнажила кирпичи и оставила неровные полы и низкие потолки. А здесь главенствуют современность и комфорт. Бархатные диваны, мебель из черного ясеня, гигантский плазменный телевизор, люстры, бесконечные стеклянные шкафы с фотографиями и фигурками. Они стоят целыми рядами, в основном религиозные: Мадонны, кресты из слоновой кости, молитвы в рамках, деревянные вертепы, святая вода из Лурда, святая земля из Иерусалима, кусочек священного дерева из гроба святой Франчески Римской (завернут в кружево и в золотой рамке).

Анна-Луиза обещает «настоящий английский чай» и появляется с подносом, настолько нагруженным различными принадлежностями для чая, что сам чай среди них найти практически невозможно: тут и чашки с блюдцами из тонкого фарфора, и щипцы для сахара, и ситечко для чая в отдельном футляре, и расписной чайник, и ложки с изображениями апостолов, и три вида разноцветного сахара. Джинни очарована. Эмили прямо чувствует, как мать сравнивает все это с ее собственными кружками с трещинами и единственной погнутой чайной ложкой (дети все время оставляют их в стаканчиках из-под йогурта). Анна-Луиза предлагает торт, biscotti[120] и специальное рождественское amoretti[121]. Джинни мурлычет от удовольствия и поручает Эмили переводить ее комплименты.