Секрет Жермены

— Да, да, Сюзанна! Но, ради Бога, скажите, когда я вас снова увижу!

— Не знаю. Ведь, говорю же вам, отец взял с меня обещание не видеться с вами. Но, буду ли я близко или далеко, я всегда и везде буду любить вас.

— Любимая моя! — воскликнул молодой человек. — Как обрадовали вы меня своим появлением!.. Я плакал все эти дни, терял веру в себя, в будущее, уже ни на что не надеялся в жизни!

— Напрасно, Морис… Вы меня любите, я люблю вас, а вы теряете веру в наше будущее!

— Но ведь ваше письмо надорвало мое сердце.

— А я, Морис, сколько перестрадала… Но любовь помогла мне все вытерпеть и помогла прийти к вам.

Слушая, художник преобразился. Он внимал, будто слышал самую дивную музыку. Морис медленно привлек девушку, и она уступила пьянящему объятию. Не в силах противиться порыву, овладевшему ее душой, Сюзанна тихо положила голову на плечо возлюбленного. Тонкие шелковистые волосы касались щеки молодого человека, и сердце ее билось в восторге, граничившем со страданием. Он прижал губы к ее губам — такого счастья оба до тех пор не знали.

Сюзанна первая вышла из этого сладкого забытья. Она еще ощущала трепет во всем теле, но с чувством уверенности в себе и с гордостью посмотрела на друга, еще крепче обняла его и сказала:

— Теперь, Морис, сомневаешься ли ты еще в своей Сюзанне? Будешь ли верить в ее любовь и в наше будущее?

— Сюзанна!.. Любовь моя!.. Вы ангел! Я всю жизнь буду вас любить! Самоотверженно… преданно… верно… Я ваш навеки, и вы навек моя! Ничто не разъединит нас!

— Ничто и никогда! А теперь, Морис, делайте то, о чем я вас просила, не теряйте ни минуты. Прощайте.

— Нет, до свиданья!

— Пустите меня, я тороплюсь.

— Почему же?

— Я провожаю в госпиталь несчастную девушку, там ее умирающий жених, она в горе, и я не прощу себе, если эгоизм моей… нашей любви заставит меня задержаться.

Радостная, девушка вернулась к Берте и сказала:

— Моя милая подружка, только что я была почти такой же несчастной, как вы, а теперь я счастлива. Не теряйте надежды! Ваш друг выздоровеет, я это чувствую.

— Услышь вас Господь и помоги нам! Но я так привыкла ждать горьких событий, что успокоюсь, только увидев его.

Через десять минут повозка, запряженная тяжело дышавшей от быстрого бега лошадью, подкатила к госпиталю.

С уверенностью, какой раньше Сюзанна в себе не знала, она провела туда плачущую Берту.

Увидев нарядно одетую девушку, вышедшую из щегольского экипажа, швейцар снял шляпу, проводил в справочную, где им сказали, в какой палате лежит Бобино. Через пять минут они уже стояли около раненого.

Юноша сразу узнал возлюбленную и тихо проговорил:

— Берта… моя Берта… какое счастье…

— Жан! Милый Жан… Вам, наверное, очень плохо…

— Ничего… со мной все обойдется… если я вас увидел. Но они… там…

— Месье, — сказала Сюзанна, — я друг вам не известный, но верный, не беспокойтесь о ваших.

— Спасибо, — прошептал типограф, не понимая, отчего проникся доверием и симпатией к милой девушке. Казалось, будто они давно знакомы, он чувствовал бесконечную благодарность за ее доброе отношение к Берте.

В свою очередь Сюзанна смотрела на него с ласковостью и любопытством. Ее влекло какое-то родственное чувство, точно он был братом, никогда не виденным прежде.

Берта тоже впервые заметила удивительное сходство между ними. Однако ей и в голову не пришло сказать об этом, все мысли были поглощены тревогой за Бобино, а с ним говорить не полагалось. И все-таки они нарушили врачебные правила.

В очень коротких словах Жан рассказал, как на него напали, как он боролся и попал в госпиталь. Юноша утешал Берту, говорил, что непременно выздоровеет, посвятит ей жизнь и будет любить всегда… всегда.

Он поблагодарил Сюзанну, зная из кратких слов Берты о том, как мадемуазель помогла семейству.

Потом, почувствовав усталость, типограф опустил голову на подушку.

Сиделка сказала, что посетительницам пора уходить, так велит врач, ведь пациент еще очень слаб и ему вредно всякое волнение и утомление.

Берта послушно встала, наклонилась над Бобино, нежно поцеловала и шепнула на ухо:

— Жан, друг мой, не бойся ничего, тебя вылечат.

Сюзанна как брату пожала ему руку, сказала несколько слов утешения и добавила:

— Мы будем приходить еще!

Бобино с чувством благодарной нежности посмотрел ей вслед.

Уходя, Сюзанна сунула луидор в руку сиделки и попросила позаботиться о больном.

Не привыкшая к таким щедрым вознаграждениям, женщина поклонилась и, конечно, пообещала.

Сюзанна спросила ее так, чтобы не слышала Берта:

— Вы думаете, он поправится? Что говорит хирург?

— Ранение очень серьезное, — ответила служительница потихоньку.

Экипаж довез девушек до улицы Мешен. Как ни просила Берта, Сюзанна отказалась подняться в комнаты: хотела избежать новых слов благодарности.

Она уехала, счастливая исполненным долгом, уверенная, что Морис сделал все, как она велела, и на прощанье сказала Берте:

— Я не знаю, когда мы еще увидимся, но, если у вас случится какая-нибудь неприятность или нужда, непременно известите меня.

Морис собрал все деньги, какие имел в наличности, и поспешил исполнить желание Сюзанны.