Секретарь старшего принца 2

– Тогда зачем ты говорил своим вассалам, что Аранские слабы и не смогут вам помешать, что мы из-за своей слабости примем сторону победителей, и поэтому вы можете смело нападать на Мэгранов, главное – выиграть бой?

Император зарычал громче, но Лёвенхорм в своей странной обречённой покорности отозвался:

– Да, я говорил такое, но это был единственный способ заставить мой род и моих вассалов нарушить закон. Они верны вам, и мне пришлось лгать, чтобы добиться своего.

– И ты думаешь, я поблагодарил бы тебя за то, что ты порочил мой род? – император разжал запылавшую руку, чтобы не поджечь волосы Лёвенхорма. – Надеялся, что я прощу такое?

– Да, я надеялся, что вы поймёте меня, ведь ваш старший самый сильный и самый разумный, ответственный сын потерял право наследования из-за происков недоброжелателей. Вы должны понимать, что я почувствовал, осознав, что из-за Мэгранов останусь без наследника.

– Это я из-за вас останусь без наследника! – Моерр ринулся на него. – Это вы всё устроили!

Они с Лёвенхормом сцепились. Ошейники не позволяли им полностью обернуться или использовать магию, но у них оставалась сила драконьих мышц. Император отступил, позволяя им кусаться и пинаться, выплеснуть накопившуюся ярость. Рык и звуки ударов эхом отдавались под потолком, на золотой пол брызнула кровь. Альвир и Данарр отодвигались, но запах крови, витающая в воздухе агрессия отзывалась в них рыком, они скалили зубы и, казалось, тоже могли броситься в драку.

Моерр и Лёвенхорм не уступали друг другу. В отчаянной злости они сыпали удары, царапались. Ошейники закрывали шеи, и они целились в запястья, надеясь вырвать плоть и ослабить противника кровотечением. Иногда наверху оказывался Моерр, иногда – Лёвенхорм.

Моё сердце, успокоенное самовнушением, норовило забиться быстрее. Элоранарр когтил папку, император Карит чутко следил за дракой вассалов. Альвир и Данарр настолько сосредоточились на ней, что не смотрели друг на друга, не пытались сблизиться или отговорить отцов. Звериные инстинкты взяли верх. Я краем сознания отмечала удачные и неудачные удары противников, продумывала наиболее эффективные связки, которыми можно было бы добиться быстрой победы, если действовать с холодной головой, а не в приступе слепой ярости.

Не сразу я осознала, что Элоранарр смотрел на меня. Отступил за императора и смотрел очень внимательно. Его глаза казались чёрными, ноздри трепетали, а губы опять налились кровью, придавая рту чувственный вид.

Сердце ёкнуло, и я отвернулась к стене. Взгляд Элоранарра был почти физически ощутим, и мне некуда было от него деться.

* * *

Тронный зал мы покинули на рассвете, когда лиловый свет подкрасил золото коридоров: мрачный Элоранарр, тихая и незаметная я, хмурый Данарр, совершенно поникший, смущённый Альвир, сгорбившиеся, побитые Моерр и Лёвенхорм в окровавленной одежде.

Драконьи крылья глав рода остались в тронном зале. Приговор императора был умеренно суров. Сначала он снял ошейник с Лёвенхорма и заставил его обернуться. Защитные чары дворца тут же сковали Лёвенхорма. Пока он бессильно рычал, император отсёк ему крылья мечом и наложил на свежие раны печати рода со сроком действия в полстолетия. Из-за этих печатей крылья невозможно будет отрастить заново никакими целебными заклинаниями. Трясущийся от боли и ужаса Лёвенхорм сам принял человеческий облик и рухнул в кровь. Его глаза были чёрными из-за расширившихся зрачков, он задыхался и безропотно позволил надеть на себя ошейник. Его император запечатал на нём на тридцать лет.

Моерр, получивший такое же наказание, храбрился ровно до того момента, как его крыло цвета морской волны упало на залитый кровью пол.

Тридцать лет Лёвенхорм и Моерр не смогут принять истинную форму, не смогут применить магию, а потом ещё двадцать лет не смогут расправить крылья и познать радость самостоятельного полёта.

Главенство над родом перейдут к другим представителям семьи.

Оба рода в течении полугода должны покрыть все потери от их сражения и выплатить штрафы в казну. На двадцать лет они лишены права собирать всех своих вассалов в одном месте единовременно, если на то не будет прямого приказа императора.

Можно сказать, они легко отделались: император имел право их казнить, и хотя пятьдесят лет для дракона – уже приличный срок, Моерр и Лёвенхорм достаточно молоды, чтобы пережить его и успеть насладиться жизнью, оба рода не лишились своих вассалов, что позволит им выплатить все полагающиеся штрафы и не впасть в нищету.

Альвира и Данарра не наказали никак. Император обругал их за глупость, упрямство, безответственность, велел подумать над своим поведением, но молодые драконы не нарушали законов, не устраивали бунт, всё его время оставались пленниками, сотрудничали со следствием, так что не было формальных поводов их наказывать. Только…

Данарр преклонил перед императором Каритом колени и взмолился: