Секретарь старшего принца 3

Зачем граф это делал? Мстил за то, что я устроила ему судебный запрет на посещение весёлого квартала, после того как он недавно спустил на клиентов и работниц своих зверюг? Или надеялся убедить меня этот запрет снять? Ни за что! Не подпущу я его к девушкам, в головах которых он может найти следы моего вмешательства.

– Я знаю, что вы рядом, граф Халэнн, – просочился сквозь дверь надменный, полный предвкушения, тревоги и насмешки голос графа. – С вашей стороны было так невежливо проигнорировать меня и не поздороваться. Но у вас есть шанс исправить эту оплошность прежде, чем слухи о вашей невежливости и странном поведении поползут по Столице.

Да ни одно вменяемое существо не осудит моё нежелание приветствовать этого извращенца и садиста с ядовитым языком.

– Не бойтесь моего пса, он не нападёт, – в голосе графа было как-то слишком много предвкушения.

Не знаю, может, на мужчину подействовали бы обвинения в трусости, но я не настолько не в себе, чтобы снимать защитные чары и открывать ему дверь.

– Ну же, граф, – продолжил Броншер-Вар с нарочитой насмешливостью, – негоже дракону, который обладает властью голоса, бояться поговорить со мной, человеком, один на один.

Я прекрасно знала, как обезопасить себя от власти голоса – достаточно заглушающего заклинания, Элоранарр недавно продемонстрировал это, и граф Броншер-Вар наверняка собирался сделать так же, иначе не предлагал бы поговорить наедине. Его настойчивость мне не нравилась, тревожила.

Хочет пустить слух, что я пряталась от него в семейной банковской комнате? Отвечу, что тут звукоизоляционная защита, и посмотрим, кто покажется глупее: я, спокойно занимающаяся своими делами, или граф, разговаривающий с дверью.

По телу пробежала судорога, но осознала я её лишь по задёргавшимся плечам и рукам. Опять накатывала дурнота, «мерцало» освещение. Пожалуй, стоило отойти от двери: мало ли какие затмения сознания накроют, лучше держаться подальше от графа.

Пошатываясь, добрела до кресла и опустилась в него, свободной от амулетов ладонью накрыла резной подлокотник чёрного дерева. Когда-то и дедушка как глава рода сидел здесь, занимался делами, раскладывал по сейфам ценности, извлекал, ревизировал.

Граф что-то говорил, но на таком расстоянии я улавливала лишь невнятное бормотание с насмешливо-недовольными интонациями. Может, в самом деле наложить заглушающее заклятие? Пусть распинается, сколько хочет, всё равно взламывать защиту не посмеет: наша индивидуальная составляющая защиты соединена с банковскими чарами, и попытка снять её посторонним поднимет тревогу.

Подавшись вперёд, я склонила голову на секретер. Тьма накрыла меня. Странно было не ощущать тела, я словно падала, только без страха, с усталой обречённостью. В этой темноте опять нагнали фантазии. Элоранарр впился в мои губы, захватывал рот поцелуем, а я скользила ладонями по меховому покрывалу, мех ласкал меня, горячее тело накрывало тяжестью, сводя с ума, заставляя меня трепетать, до безумия разгоняя сердце. А покрывало…

Опять покрывало.

Сердце тревожно ёкнуло: моё ведь не заперто, лежит там, и Элоранарр может его забрать!

Дёрнувшись назад, я распахнула глаза и уставилась на серебристый герб Сиринов.

Покрывало.

Меховое.

Пахнущее Элоранарром.

Моё.

Дыхание перехватило, когда я вновь осознала, что оно лежит там ничем не защищённое… мягкое, невыразимо прекрасное, желанное, идеальное, самое прекрасное из всех существующих покрывал с такими дивными шерстинками самой замечательной формы и длины…

Паника накрыла меня.

«Стоп, нет, это не то, что я подумала!» – проговорила мысленно, но томление сердца, судорожный полёт фантазий о воссоединении с покрывалом, а главное – накрывшее меня почти нестерпимое желание броситься в башню Элоранарра, забрать и спрятать моё сокровище…

Нервный смех наполнил комнату.

Кажется, у меня появилось сердце коллекции. Покрывало. И мне совсем не понравилось, что интуитивно неотъемлемой его частью казался запах Элоранарра. Только бы я ошиблась…

Не может быть! – хотелось закричать во весь голос, но я уже понимала, что окончательно и бесповоротно влюбилась в одно конкретное покрывало. Не удивительно: я столько эмоций на нём получила – и первая проба крови дракона, и первая близость, и ломка от страсти, и разговор с Элоранарром, очередное осознание того, как категорично он не принимает мои родовые особенности.

Хотя среди других существ бытует мнение, что драконы запечатляются в самые сильные эмоциональные моменты, это не совсем так. Эмоции должны быть сильными, но не оглушающими, иначе я бы запечатлелась на чём-нибудь в ночь гибели моей семьи. При этом дракон должен видеть или ощущать предмет, с которым перекликаются, связываются эмоции, инициирующие запечатление.