Секретарь старшего принца 3

«А нужна такая мать?» – невольно подумала я. Ладно если прежде, при жизни отца Сирин, запрет на переписку и встречи могла диктовать ревность Рейра (вдруг писать будет её отец или попытается общаться при появлении бывшей любовницы в замке, ведь Сирин Ларн по возрасту нельзя было покидать дом), то теперь запрет выглядел блажью или попыткой шантажа, а согласие с ним матери – нежеланием встречаться.

– Он поставил условия. – Дрожащей рукой Сирин вытерла побежавшую по щеке слезу.

Сирин всё мяла письмо, то прижимая его к пышной груди, то дёргая ко мне, будто собиралась дать его прочитать. Светлая обстановка только подчёркивала красноту её заплаканных глаз, пятна на щеках и шее.

На меня снова накатила дурнота, Сирин Ларн растворялась в красной простыне под двумя связанными страстным поцелуем телами.

– Вы можете жениться на мне? – всё же выдавила Сирин Ларн и покраснела ещё сильнее. – Я ни на что претендовать не буду, и как только вы найдёте подходящую супругу… – Её голос вытягивал меня из омута чужеродных образов. – Это позволит мне немного общаться с мамой… пожалуйста.

Глава 20

На этот раз я сосредоточилась сильнее и через тайный ход в защите амулета нырнула в её сознание, выискивая причину предложения. Выдохнула с облегчением: нет, это не коварный план получить Халэнна Сирина в мужья, Сирин Ларн просто достаточно сообразительна, чтобы понимать: она и её беда слишком незначительны, чтобы я попыталась воздействовать на мужа её матери, вассального Киарстенам, ведь влезать в отношения в чужой семье среди драконов не принято. Да и большинство драконов поймут нежелание графа Рейра видеть живое напоминание о том, что его драконесса когда-то отдавалась другому.

– Я женюсь на Энтарии, – предупредила я. – Думаю, ей это нужнее.

Мысли и эмоции Сирин полыхнули тревогой и недоверчивой радостью – она считала, что я буду Энтарии хорошим мужем и смогу унять её боль, а то и сделать счастливой. Собственные ощущения снова вышвырнули меня из её сознания, в голове зазвенело.

– Спасибо, – прошептала Сирин Ларн. Она опустила взгляд на бумажку в своих руках. – Тогда… Я… – В её взгляде, резко поднятом на меня, засветилась надежда. – Тогда, возможно, вы разрешите мне предложить себя в любовницы кому-нибудь из Аранских? Например, принцу Элоранарру, вы ведь ему служите, можете замолвить за меня словечко? Если бы он согласился взять меня хотя бы формальной любовницей, я могла бы помогать ему и вам тоже, и с Энтарией видеться, и в этом случае граф Рейр разрешит маме общаться со мной. Я… я всё сделаю, как вы скажете, и буду помогать по хозяйству, с организацией мероприятий. Принц Элоранарр показался мне не злым, и, клянусь, если стану его любовницей – я всё буду делать для укрепления вашего положения…

Она всё лепетала о том, сколько пользы может принести мне, став любовницей Элора, какой верной она останется, избавит меня от утомительного поиска ей мужа и укрепит моё положение при дворе, ведь все будут знать, чей она вассал.

Ладони обожгло болью: это в стиснутых кулаках проросли драконьи когти. Они вспарывали плоть до костей, кисло-металлически пахло кровью, когти впивались всё глубже, боль обжигала уже всю кисть, пульсацией поднималась выше запястья, но остановиться я не могла, иначе… Иначе я просто размозжила бы о стену эту светлую головку за одну только мысль явиться голой к Элору. Зубы скрипнули. Я ощущала, как капли крови срывались вниз. Наверное, на светлом ковре они оставляли живописные яркие кляксы, но Сирин Ларн, запрокинув голову, смотрела куда-то поверх моей головы, словно парила в идиллических мечтах, где они с Энтарией гуляют по дворцовому саду, а мама сама приходит к ней, и даже граф Рейр её признаёт.

– Так вы разрешите мне предложить себя в любовницы принцу Элоранарру? Попросите за меня?

Гнев клокотал внутри, грозя выплеснуться алой, всё закрывающей и разрушающей пеленой.

«Она просто наивная девчонка», – повторила я про себя. Ревность жгла, жгла калёным железом, и даже к Вейре и Диоре я не ощущала ничего подобного, ведь знала, что они – это несерьёзно, они не засели у него в сердце, а Сирин Ларн – красивая юная перламутровая драконесса. Перламутровые негласно считались самыми прекрасными из драконов, самыми нежными и чувственными. Её светлые переливающиеся крылья, чешуя, волосы – сейчас потускневшие, но способные сиять, как жемчуг – всё это будто более совершенная версия облика серебряных драконов, рядом с ними мы выглядим недостаточно чистыми. Она одного роста со мной, но её фигура украшена роскошной грудью, её волосы до колен – настоящее сокровище. И, в отличие от меня, она может принять истинную форму. Она может превратиться в прекрасную элегантную драконессу, взмахнуть хвостом, показать узоры чешуи на морде, показать, как сверкает её шкура на солнце, свою грацию, здоровье, силу.

Брачная магия пылала во мне, требуя убить конкурентку.

«Мне всё равно, Элор – не мой избранный, меня не касается, с кем он будет, влюбится или нет. Это не моё дело!»