Секретарь старшего принца 3

Отпустив меня, Дарион открыл дверь. Солнечные лучи падали на тёмный деревянный пол, но сам коридор и лицо Дариона оставались в сумраке.

– Спасибо за всё. – Словно марионетку, я вывела себя из его дома под яркий свет утреннего солнца.

Пора, мне надо торопиться, но сознание оставалось словно в полусне. Трава шуршала под ногами, солнце неожиданно слепило, я с трудом следила за почти слившимся с травой и тенями големом, уводившим меня от дома Дариона по закоулкам парка.

Близости Элора я не ощущала, и по дороге собиралась проработать план изменения памяти Сирин Ларн, но чуть отошла от жилища Дариона, и сквозь дурноту прорвалось неприятное ощущение, словно кто-то на меня смотрит – пристально, недобро.

Остановившись, я резко развернула себя, но… рядом были стены живых изгородей, поодаль ярко белели сферы высоко поднятых беседок, и чуть в стороне – башенки дворца, с другой темнела башня Элора. Вроде бы никого, и всё же я ощущала чьё-то злое внимание.

Сейчас я не в состоянии искать недоброжелателя, строить предположения, поэтому потёрла лицо, изображая рассеянность, зевнула и пошла дальше. Иногда стоит казаться глупее и беззаботнее, чем ты есть, и, откровенно говоря, и вовсе не стоило оглядываться, чтобы не выдать остроту своего восприятия.

Скорее всего, за мной наблюдали из беседок или с башен дворца. Кто-то настолько меня не любил, что неприязнь прорвалась даже сквозь барьер моей рассеянности. Такое бывает, если наблюдающий с сильной аурой испытывает острое желание убить или мучить с особой жестокостью. У меня такое ощущение иногда возникало от взгляда графа Броншер-Вара Конти, но он вроде переехал в столичный особняк, а так рано посетители во дворец не приходят…

Впрочем, «доброжелателей» у меня и без графа хватало и среди придворных, и среди желающих занять должность секретаря Элора, а сейчас стоило сосредоточиться на предстоящем деле.

В мыслях неожиданно зазвучал голос Дариона: «Вывожу голема с территории дворца, Элор наблюдает за мной, поспеши в башню».

К ужасу своему я не сразу сообразила, что речь идёт о големе, которого сама посоветовала сделать, чтобы изобразить уходящую от Дариона женщину. Такое чувство, что мозг распадается от этой трижды проклятой брачной магии, и я необратимо тупею.

В глазах потемнело, я сконцентрировалась на телекинезе, стараясь удержать своё бесчувственное тело в вертикальном положении и, по возможности, идти дальше.

Сознание опять начало мерцать, но я настолько устала, что это уже не пугало, главное – я продолжала двигаться к башне…

…поднималась по её ступеням на самый верх…

Более ясно осознала себя перед дверью Элора.

Его запах щекотал ноздри, пробуждал во мне хищно-звериное. Надо было войти для более тесного и надёжного контакта, добраться до памяти Сирин Ларн, но какой-то частью сознания я поняла, что входить нельзя: если увижу её на его кровати, если Сирин Ларн всё ещё пахнет Элором, я её загрызу.

Просто уничтожу.

Я рычала… стояла под дверью и тихо, утробно рычала. Инстинкт требовал защитить своё от посягательств.

Усилием воли я заставила себя развернуться и ввалилась в свою комнату. Прислонилась к двери. Удар собственных кулаков по ней оказался полной неожиданностью, я дёрнулась, подняла руки: кровь стекала с проколотых когтями ладоней, падала на щепки паркета.

В комнате не осталось ничего целого.

Это всё я?

Память неохотно выдала: да, я.

Хорошо, что к Элору не зашла.

Сползла по двери, зажмурившись, стараясь дышать ровно.

Мне не надо входить! Благодаря амулету я могла проникнуть в сознание Сирин Ларн даже так, хотя это и менее надёжный способ, чем близкий контакт.

Главное, не проявить агрессию ментально, не выжечь её сознание, чтобы она никогда-никогда больше не смела прикасаться к Элору!..

Одёрнув себя, снова задышала чаще.

Элор не мой дракон.

Нас ничего не связывает.

Я не вправе осуждать его выбор и мешать его отношениям.

Я Риэль Сирин, я не могу позволить чувствам взять верх над разумом.

Я повторяла это снова и снова: мысленно, шепча онемевшими губами, в воображении выписывая эти слова на белоснежном листе бумаги чернилами.

Снова и снова.

Пока на меня не снизошло относительное спокойствие, и тогда – только тогда! – я потянулась сквозь стену к маячку ментального амулета.

Сирин Ларн спала. В её грёзах светило нежное ясное солнце, был парк, но не дворцовый, а какой-то сказочный, с размытыми границами, гигантскими растениями, звонкой и очень чистой рекой с прыгающими золотыми рыбками.

И в этом саду были все: Сирин Ларн, её мать, смеющаяся Энтария, их отец, её мать. Все улыбались, светились от счастья золотистым ослепительным светом. Мерцало в свете солнца изображение Великого дракона на алтарном камне под открытым ясным небом.

Слишком светло.

Слишком радостно.

Мир мечты…

Элора в нём не было.

Элор. Я вытолкнула его образ, пришедший со мной и за мной, взирающий на меня проникновенно, тянущий ко мне руки.

Нет!

Сознание Сирин Ларн…

Её память.