Секретарь старшего принца 5

Бросив на меня грозный взор, Элор распахнул крылья и взмыл прямо к окну. Ага, сообразительный, не рискует подниматься наверх по лестнице мимо комнат любовниц.

Я неохотно раскрыла створки. Элор тут же встал ногами на подоконник, ухватился за рамы и попытался забраться внутрь, но я упёрлась ладонью ему в грудь и, вдыхая аромат раскалённого металла вперемешку с корицей, спросила:

— Что?

— Что Танарэс делал под твоим окном?

— Стоял.

— Зачем?

— Элор, кажется, ты любишь меня за то, что я не читаю чужие мысли. Но даже если бы читал, на Танарэсе щит правителей.

— Может, он писал тебе? Как-то иначе обозначил причину своего повышенного интереса?

— Думаю, он пришёл ко мне из-за Неспящих, — я пристально всматривалась в лицо Элора и заметила, как оно дрогнуло, побелевшие губы сжались в тонкую линию, а зрачки расширились ещё больше.

— Что ты можешь сказать об этом? — я с вызовом смотрела на него. Ожидала ответа.

— Ничего. Спокойной ночи.

Отталкиваясь от подоконника, Элор резко взмахнул крыльями и перескочил на своё окно. Там щёлкнули створки. Элор незаметно от наверняка поджидающих его драконесс, пробрался к себе.

Неспящие… Мне стало тяжело дышать, под ложечкой засосало.

Что Элор и Дарион скрывали от меня?

* * *

Наверное Элор верил в моё благоразумие, потому что защитные чары башни не задержали меня, когда я, бесшумно открыв окно, забралась на подоконник и нырнула в прохладу ночного парка. Свет фонарей бликами полыхнул на серебре моих крыльев, я расправила их, пикируя вниз и непривычно остро ощущая силу тяжести.

Ночью в парке было тихо, но из-за многочисленных фонарей светло почти как днём. За ближайшей живой изгородью я нырнула вниз, и трава тихо зашелестела под ногами.

Остановившись, прислушалась. Наблюдения из окна помогли мне установить маршруты и время движения караульных, сейчас их здесь быть не должно, но всё же я старалась не терять бдительность. Тем более мне предстояло пройти почти весь парк, чтобы попасть в дом Дариона. Именно его я решила расспросить обо всём, потому что на него у меня было больше безопасных возможностей воздействия.

Уверившись, что никого рядом нет, я двинулась дальше. Миновала несколько фигурных кустов. Шелест травы под моими ногами утонул в плеске воды. Впереди белел фонтан. Я почти обошла его, когда услышала сбоку шорох и резко оглянулась.

Под аркой в стене живой изгороди располагалась скамейка. Занятая скамейка.

Линарэн, вместо очередного эксперимента созерцающий фонтан и не через гогглы, а просто глазами — это было настолько странно, что я обернулась на фонтан и вгляделась в струи, каменную чашу, завитой столбец распылителя, пытаясь отыскать в нём что-то нестандартное, удивительное.

Но на мой пристальный взгляд это был самый обычный фонтан. Просто обыкновеннейший.

А Линарэн вместо него теперь рассматривал меня, и мне стало неуютно от его взгляда.

Это ведь мой дедушка создал ему вторую личность. Из-за этого Линарэну пришлось пережить ломку щита. И осознавать, что предал семью, пусть и против воли, наверное, неприятно даже для такого оторванного от жизни и сердечности существа, как принц Линарэн.

— Как самочувствие? — спросила я, осторожно приближаясь к нему.

— Любопытное, — признался Линарэн и откинулся на переплетение живой изгороди.

Кажется, меня со случившимся он напрямую не ассоциировал. По крайней мере злости в его голосе не было.

Можно было пройти мимо, — вряд ли Линарэн намеренно сдаст меня императору и гвардейцам, — но я почему-то не могла. В глубине его сознания жила искусственная личность, созданием которой дедушка очень гордился, и хотя от этой личности не осталось ничего, меня буквально притягивало к Линарэну… любопытство? Желание хоть как-то соприкоснуться с творением деда? Желание узнать, как Линарэн отреагировал на слом щита, стал ли он после этого таким же менталистоненавистником, как Элор?

И я подошла. Линарэн не шелохнулся, когда я садилась рядом с ним на скамейку.

— Ты в порядке? — мой полушёпот смешался с шелестом воды.

— Слишком неконкретный вопрос. Слишком неопределённые критерии для оценки.

Это было очень похоже на прежнего Линарэна. Кажется, кое в чём он не изменился.

— Тебя не беспокоят изменения в характере, восприятии? Ты злишься… на меня?

— Да, я отмечаю некоторые изменения в реакциях, но это интересно. И я не понимаю, почему должен злиться на тебя.

Он не солгал, но в его голосе было многовато неясных чувств.

Каких? Я пыталась анализировать, понять.

И в какой-то момент будто всё перевернулось, я посмотрела на ситуацию не как менталист, исследующий объект воздействия, я вдруг подумала, что для Линарэна самым страшным может быть не взлом щита, боль и сопутствующие проблемы, а исчезновение суккуба. Пусть она агент неведомого Нарака, но она вырастила его, была его опорой, она заботилась о нём, представляла его специфические интересы, была его связью со «странным» окружающим миром, была его семьёй.

Медленно подняв руку, я погладила Линарэна по плечу и тихо призналась:

— Я скучаю по дедушке. Он… много мне дал, он был мне ближе отца, я… В любом случае я скучаю по нему.