Секретарь старшего принца 8

Для ответа надо заглянуть в себя, но это… между мной сейчас и той мной стена тьмы. Хотя с той стороны выскальзывают и добираются до меня знания, сейчас, когда я сама пытаюсь добраться до них, тьма будто сгущается.

Элор смотрит на меня. Так знакомо вглядывается в лицо.

Молчать больше невозможно.

— Я не вижу другого объяснения, — отвечаю я, чтобы разрушить опутавшую нас тишину. — Нет такой выгоды, ради которой я в здравом уме так сильно рисковала бы жизнью. Но для чувств подобные безумные поступки вполне характерны. А какое из чувств может толкнуть на защиту другого существа? Не ненависть же.

С каждым моим словом губы и крылья Элора подрагивают всё сильнее. Я умолкаю, и он порывисто прижимает меня к груди, зарывается пальцами в волосы, опять обнимает крыльями, дышит тяжело и часто.

— Ри, ну почему ты не могла сказать этого раньше? Я столько раз тебе говорил, что люблю, я уже и надежду потерял. Много раз терял. — Он гладит меня по спине. — Ри, милая моя… Ри…

Если его чувства ко мне так сильны, почему я это не использовала?

— Ри, милая моя, любимая… — кажется, Элора слишком захлёстывает чувствами, он судорожно меня сжимает.

Отпустив, но продолжая обнимать крыльями, обхватывает моё лицо ладонями, смотрит в глаза:

— Скажи мне, что ты меня любишь. Или хотя бы любила.

— Твои эмоции тебя ослабили, ты готов поддаться манипулированию — таким материалом не пользоваться странно. После отбора я могла добраться до твоего сознания через связь избранных и воздействовать, как пожелаю. Но я ничего такого не сделала. Защищала тебя. И ты ещё сомневаешься в моём особенном к тебе отношении? Мы так бережём только самых близких.

Лицо Элора растерянно вытягивается. Он дважды пытается заговорить, но смыкает губы, снова пытаясь подобрать слова. Через кончики его подрагивающих пальцев я ощущаю слишком частое сердцебиение.

— Прости, — наконец выдавливает Элор. — Прости. За мой эгоизм, за то, что не поверил и не догадался о твоих чувствах, ты… — Элор склоняет, встряхивает головой. Грустно усмехается. — Так глупо всё получилось. Ранили друг друга из-за… Ох! Одно утешение — это всё помогло нам выжить. Тебя защитило от проникшего во дворец суккуба, убравшего двух избранных моего отца, мне дало возможность обновить источник магии после ранения. И кто знает, что бы предприняли демоны и Культ, если бы появилась ещё одна золотая пара… — Элор морщится, неохотно признаёт. — Да и я… Думаю, в тот момент, когда я окончательно принял любовь к тебе как любовь к мужчине, что-то во мне изменилось в достаточной мере, чтобы потом принять чувства к менталистке. Хотя это разное, понимаю, но… это тоже некая граница. Когда пересекаешь одну, остальные даются легче.

Он всматривается в мои глаза, ищет ответ на свою проникновенную речь, а я… В какой-то момент эмоции стали душить — и исчезли, позволив мне нормально дышать и понимать слова Элора.

И главное, что я понимаю — я могу положиться на моего дракона, потому что он всё же мой, позаботится обо мне и, насколько хватит его сил, в обиду не даст.

— Я любила тебя, — признаю я. — Это точно. И точно было много боли из-за этих чувств…

— Прости!

Скользнув рукой по его груди, накрываю губы Элора ладонью, смотрю в золотые расширившиеся глаза.

— Но сейчас я не помню себя, я слаба… слишком уязвима.

— Я позабочусь о… — шепчет Элор мне в ладонь, вынуждая прижать её сильнее.

— Я знаю, что ты обо мне позаботишься. Просто… — я умолкаю: мысль куда-то ускользнула.

Накрыв мою ладонь своей, Элор улыбается, освобождает рот:

— Ты не помнишь себя и более откровенна, чем прежде, но так же пытаешься остановить разговоры о прошлом и чувствах.

— Наверное потому, что я ощущаю в этом угрозу моему холодному разуму менталиста.

— Твой разум менталиста надо отогреть. — Элор вздыхает, целует кончики моих пальцев. — Ладно, у нас впереди ещё много времени. Если ты сейчас не хочешь говорить о чувствах — не будем. Но потом…

— Обязательно поговорим, — соглашаюсь я и соскальзываю вниз, на постель, своим движением размыкая крылья Элора.

Он вскидывает их вверх, позволяя оценить размах крыльев и развитую мускулатуру торса, полюбоваться собой. Так, нависая надо мной, он кажется огромным и очень сильным.

А когда опускает крылья и ложится рядом, укрывает меня крылом — становится уютным и очень родным.

— Дальше рассказывать?

Меня тревожат проявляющиеся эмоции, но потребность в знании остаётся.

— Да, рассказывай дальше.

— Потом нас всех спасли.

Слишком странные у Элора интонации. Он задумывается, рассеянно смотрит в потолок. Но, кажется, я и без этой короткой паузы знаю, что за этой фразой спрятано что-то важное и эмоциональное.

— Суккуб, столько лет исподтишка портившая нам, Аранским, жизнь, нашла способ с нашей помощью уничтожить всех правителей Эёрана, — продолжает Элор. — Но ей помешали. Тогда выяснилось, что отборы моего брата Лина не принесли результата из-за испорченного артефакта. Так как мой младший брат Арен уже обзавёлся избранной-иномирянкой, некоторые из вассалов решили, что им выгоднее пристроить свою родственницу или подопечную Лину и признать его наследником вместо Арена.