Секретарь старшего принца 8

Я смотрю на него словно со дна моря.

Через бесконечные слои серого стекла.

Но Элор такой яркий, я так хочу к нему, так хочу его коснуться. И я тянусь, тянусь, тянусь к этому огненно-рыжему свету. На последнем дыхании, вкладывая всю себя. Я рвусь из тёмной далёкой глубины.

Ощущения меняются вдруг. Словно я не на стискивающем тёмном дне, а почти у поверхности. И солнце сияет ярче, хотя такое же нечёткое, ещё далёкое. И я снова тянусь, бросаюсь к нему.

Что-то с треском раскалывается, как корка льда, выпускающая из ледяной воды.

И меня наполняет нежность, любовь, страх потери. Безграничная, бескрайняя, всепоглощающая любовь. Готовность быть рядом. Надежда. Отчаяние.

Чувства.

Мысли.

Не мои — Элора.

Грудь сдавливает от переизбытка чувств. Мир махом обретает неожиданную яркость и цвет. Какой же он насыщенный!

Элор судорожно вдыхает и опускается лбом на мой лоб, разделяя со мной приступ выгибающей боли и делясь яркой надеждой, радостью, согревающей нежностью — и боль перестаёт казаться такой страшной.

Связь избранных неумолимо и благодатно сшивает меня и Элора в одно целое.

— Ри, — шепчет Элор, и прежде, чем слова звучат вслух, я слышу их в его мыслях, я чувствую его, как себя, наши сплетённые пальцы, наши бьющиеся в унисон сердца, боль одну на двоих, надежду одну на двоих. — Ри… надо изменить кости. Пожалуйста. Ты сможешь…

Как же тепло в его чувствах. Сколько в них силы.

Вместе мы сможем.

Глава 74

Нежность… умиление… так тепло… и хочется есть… и нежность с умилением такие всеобъемлющие…

Я медленно выплываю из сна. Постепенно возвращается ощущение тела — оно отдохнуло, набралось сил, полулежит на подушках. В сонном разуме всплывают обрывки воспоминаний: кости при каждом приступе действительно пытались перестроиться, контролировать их удавалось с трудом. Детские крики. Чудовищная слабость, в которую я проваливалась, как в вату, а Велларр не хотел уходить, потому что не оставляет своих пациентов. Но Элор его практически вышвырнул.

Тихо поскрипывает металл.

Нежность такая, что щемит сердце и наворачиваются слёзы. И так хорошо…

Медленно открываю глаза: свет очень мягкий, хотя под высоким потолком горят шесть сфер. Кровать расположена в большом зале, и сразу становится понятно, что именно так приятно поскрипывает: золотые монеты под ногами Элора.

Стоя спиной ко мне, он сноровисто пеленает малыша и почти задыхается от нежности. Первый малыш уже закручен в пелёнку, неспешно двигает ножками.

— Вот так, — воркует Элор, подхватывает сначала одного сына, потом другого, и со счастливой улыбкой поворачивается ко мне. — Ты посмотри, какие они очаровательные червячки!

Малыши и правда чем-то напоминают червячков, до того тоненькими и длинными кажутся их маленькие тела при таком пеленании. Червячки с розовыми от натуги личиками. Елозят, открывают ротики. Голодные. Очаровательные… Такие очаровательные!

— Идите к мамочке, — расплывается в улыбке Элор, — мамочка вас покормит.

Улыбаясь так, что удивительно, как щёки не лопаются, Элор подходит. Малыши елозят сильнее, рассыпая вокруг расплывчатые чувства: голод, нетерпение, предвкушение.

«Сколько я спала?» — спрашиваю мысленно, не касаясь метки, напрямую, и от этого меня захлёстывает такой дикой, щекочущей радостью, что трудно дышать: Элор больше не закрыт от меня ментально! Благодаря установившейся связи избранных я могу общаться с ним так, как если бы на нём не стояло щита правителя!

Как долго я этого ждала.

«Три дня», — слышится мысль Элора.

За это время я ни разу не проснулась от рассветного кошмара…

— Три дня, — для Элора привычнее говорить, а может, он не вполне понимает, насколько хорошо я его слышу. — Я их прикладывал, они ели.

О да, чувствую: приближение ко мне у малышей уже ассоциируется с сытостью. Даже спелёнатые, они тянутся ко мне. Ещё такие слабенькие, но такие… такие… слов не подобрать, какие!

Не дышу, когда Элор склоняется и выдаёт одного малыша, думая при этом, что надо обнажить мою грудь, потому что малыши не доберутся до неё через одеяло. И я поспешно сдвигаю мягкий край. Подставляю руку под первого малыша и под второго. Они елозят сильнее, тянутся. Элор помогает устроить их удобнее. Меня накрывает смесью чувств, и на их фоне физические щекотные ощущения почти неуловимы. Как-то сами брызгают слёзы. Слишком много эмоций, но это… это не страшно.

Несколько мгновений Элор с умилением смотрит на нас.

Отступает и увеличивается, покрываясь блестящей чешуёй. Огромные золотые крылья сдвигают магические сферы под потолком. Скрипя и позвякивая золотыми монетами, полный гордости и необъятного счастья, Элор укладывается вокруг постели, пеленального стола и кроваток. Охватывает нас хвостом. Прикрывает крылом, не забыв зацепить одну из осветительных сфер, чтобы внутри образованного им защитного кокона было не слишком темно.

Гордость и радость распирают его грудь. Он… чувствует себя целостным. На своём месте. Счастливым. Меня захлёстывает его эмоциями до слёз.

* * *

Эмоции я считала злом. Чем-то мешающим, отвлекающим, усложняющим жизнь. Но без них, без той мотивации, которую они дают, я умирала.