Секретарь старшего принца (СИ)

– А теперь позволь побеждённым уползти и зализать раны, – попросил принц Элоранарр с самым несчастным и побеждённым видом.

– Разрешаю, – царственно позволил принц Арендар и тут же перебежал ему на голову. – Но ты ведь со мной потом полетаешь, да? Полетаешь?

Я вдруг поняла, что стою и улыбаюсь, наблюдая за их игрищами, а в груди так тепло… и немного горько: в моём родовом замке таких развлечений не будет…

– Полетаю, – вздохнул принц Элоранарр. – На рассвете. А сейчас я устал, потому что отец опять загрузил меня страшными и ужасными документами, я думал, не вылезу из-под них.

– Спалил бы их одним дыханием! – воодушевлённо посоветовал принц Арендар.

– Это непродуктивно, – возразил тихий мальчик в гогглах. – Документы нужны для управления империей, поэтому если Элор…

– Лин, не будь таким занудой, – простонал принц Арендар и скатился с головы старшего брата. – Я же пошутил, я понимаю, что папа с Элора не слезет, пока не получит свои бумажки.

Я ещё раз осмотрела мальчика в гогглах. Наследный принц Линарэн выглядел слишком хладнокровно для своего возраста: он начисто проигнорировал выпад младшего брата, хотя должен был отозваться как минимум всплеском магии. Но даже эта странность не могла перебороть во мне инстинктивного желания подойти и коснуться его – ментальный щит правителей на наследного принца Линарэна ставил мой двоюродный дедушка – глава рода Сирин, наставник и отец всем нам, а в этом маленьком дракончике осталась частичка его магии.

Принц Линарэн, похоже, тоже меня внимательно осмотрел, хотя глаз за тёмными стёклами гогглов было не видно. Серьёзно сообщил:

– Когда мою лабораторию достроят, придёшь туда. Ты последний из Сиринов, я хочу изучить твой голос. Элор даст тебе выходные на всё время исследования.

– Эй, Лин, полегче, – фыркнул принц Элоранарр и резко уменьшился в человека. – Халэнн – мой секретарь, я никому его не отдам.

– В обмен могу дать своего лаборанта. Хочешь?

Принц Элоранарр повернулся ко мне и строго велел:

– Знаешь, Халэнн, иди-ка во дворец, тебе покажут выделенные комнаты. А я проведу воспитательные работы, потому что кто-то тут совсем от лап отбился.

Он мигом превратился в дракона и бережно сгрёб обоих братьев к чешуйчатому пузу, прорычал, пуская ноздрями дымок:

– Кто тут самый большой, а? Кто тут самый страшный, кого вы должны слушаться, шмакодявки мелкие?!

– Я не шмакодявка! – младший принц, отчаянно работая крыльями, снова взобрался на голову Элоранарру и стал по ней топтаться.

– Шмакодявка, – авторитетно заявил старший принц, растягивая губы в улыбке.

Снова поймав себя на том, что улыбаюсь, я кивнула спокойно сидящему в лапе брата принцу Линарэну и направилась к дворцу, стараясь не прислушиваться к смеху и шутливым переругиваниям братьев.

Не думала, что такое близкое столкновение с чьей-то семьёй может так волшебно согревать и в то же время резать сердце смертельным холодом.

____

* В момент сильного эмоционального переживания у дракона раз в жизни может случиться запечатление на объекте, который получает название сердце сокровищницы или сердце коллекции. После такого запечатления дракон начинает собирать похожие на запечатлённый объект предметы. Коллекции бывают двух типов: открытые и закрытые. Открытые коллекции драконы охотно показывают всем и каждому, а закрытые – только самым близким существам. Есть клуб драконов-коллекционеров, одно из условий членства – не трогать чужие сокровища, ведь драконы от них психологически зависимы.

** Драконы взрослеют иначе, чем люди, психологически одиннадцатилетний возраст дракона соответствует примерно шестилетнему человеческому, четырнадцатилетний Линарэна – девятилетнему.

Глава 5

Выход дракончиков на прогулку распугал придворных и слуг, вынудил патрульных гвардейцев изменить маршруты, так что к сияющему окнами дворцу я шла одна, и не у кого было спросить, где мне выделили место.

Детский смех и смех принца Элоранарра окончательно убедили меня, что причина его нежелания признаваться в пристрастии к управлению государством только в чувствах брата: он их любит. Обоих. Несмотря на то, что его мама умерла, давая жизнь принцу Линарэну.

Чужой взгляд коснулся щеки, мурашки пробежались от неё по шее до спины. Остро резануло ощущение, что я одна и беззащитна, хотя топот, шелест крыльев и фырчание принцев доносилось из-за угла дворца.

Я лишь чуть сбилась с шага, пошла быстрее, но сзади раздался женский голос с очаровательными модуляциями.

– Граф…

Меня звала золотоволосая женщина с нежными большими глазами. Тёмно-синее платье подчёркивало узкую талию, а серебряные кружева – большую грудь.

«Она прекрасна», – пронеслось в голове. Я знала, кто передо мной, много раз слышала от дедушки Эштрана её имя, и каждый раз при её упоминании в его голосе, лице появлялось восхищение. Теперь я поняла, почему…

– Леди Заранея, – прошептала я и поспешно склонилась.

– Узнал меня, – она отлично владела голосом, похоже, дальнее родство с нами передало ей часть этого дара. – Неужели Эштран говорил обо мне дома?

– Конечно, – я выпрямилась, снова разглядывая формальную любовницу императора.