Секретарша для мистера Колдера

— Это и не нужно. Взгляни на кровать. — Лоуренс стоял в дверях, небрежно прислонившись к косяку и скрестив руки на груди. — Вот место, поистине предназначенное для отдыха.

Аня перевела взгляд на широкую кровать с резными спинками, устланную алым атласным покрывалом.

— Ну как? Впечатляет? — Лоуренс выжидающе смотрел на девушку.

— Потрясающе! Неужели в этой музейной красоте разрешается жить?

— Ну, все, что ты видишь, лишь точные копии экспонатов замка, — улыбнулся Колдер.

— Меня не покидает чувство, что я очутилась в какой-то детской сказке.

— Ты и так в сказке. — Лоуренс шагнул к Ане и нежно обнял ее. — Сейчас, принцесса, принесу тебе платье со шлейфом и серебряные туфельки.

Аня рассмеялась:

— Кажется, этот сюжет ты позаимствовал из «Золушки».

— Ты и есть моя долгожданная Золушка, а я твой бестолковый принц, — прошептал он, зарываясь лицом в ее волосы. — Подожди немного.

Колдер оторвался от Ани и исчез за дверью номера, чтобы еще через минуту появиться, неся в руках расшитое бисером платье и пару изящных туфелек.

— Ты сумасшедший, — взвизгнула от восторга Аня.

— Погоди радоваться! В те времена платья носили с корсетами!

Изрядно помучившись с нарядом, через десять минут девушка предстала перед Лоуренсом.

— Выглядишь прекрасно, — оценивающе оглядывая Аню, подытожил он.

Он усадил Аню за резной столик и щелкнул фотоаппаратом, потом сфотографировал возле инкрустированного мрамором флорентийского камина и, наконец, рядом с массивной резной кроватью.

— Когда ты находишься у этого ложа, я не могу сфокусировать объектив, — лукаво выгнув бровь, произнес Лоуренс.

— А я думаю: как триста лет назад женщины дышали? — пошутила она.

Отложив фотоаппарат, Лоуренс подошел к ней и довольно ловко расшнуровал тугой корсет.

— Сейчас лучше? — прошептал он у самого уха.

— Не совсем, — кокетливо промурлыкала Аня.

Широкие ладони скользнули под корсет и накрыли упругие холмики ее грудей.

— А сейчас? — вновь обжег ее ухо вкрадчивый голос.

— Ммм… — Аня просто таяла под ласковыми пальцами Лоуренса.

— Милая, на тебе слишком много одежды, — почти застонал он, помогая девушке освободиться от платья.

В ту секунду, когда тяжелый наряд упал к ее ногам, Аня встретилась с горящим взглядом Лоуренса.

— Я хочу любить тебя всю ночь… — прошептал Лоуренс, жадно приникая к губам Анны.

Он подхватил Анну на руки и бережно опустил на атласное покрывало.

Она прерывисто задышала, когда мягкие губы Лоуренса коснулись розового бутона ее груди. Из горла вырвался тихий неясный звук. Руки Анны взлетели вверх и опустились на грудь Лоуренса, отнимая у него последние силы.

— О, Лоуренс, — выдохнула она, — ты сводишь меня с ума.

Она не знала, когда он успел избавиться от одежды, но вскоре ее руки и губы пустились в ответные ласки, исследуя каждый дюйм его упругого гладкого тела. Лоуренс устроился между ее ног, и его язык прочертил чувствительную дорожку к лону. Аня вцепилась в гладкую поверхность покрывала. Ее попеременно обдавало то жаром, то холодом. Слезы туманили глаза. Она умрет, если он остановится! О да, для человека действия любовником Лоуренс Колдер был неторопливым и нежным. Ее тело горело огнем. Вконец обессиленная, она прошептала:

— Пожалуйста… Я больше не могу. Прекрати…

Он коснулся губами ее соска и хрипло прошептал во влажную от пота кожу:

— Заставь меня, если сможешь.

Она наказала его, начав мучить собственным ртом. Но это только подогрело Лоуренса: он навис над ней и начал медленно входить в ее лоно. Анна схватилась за влажные плечи Лоуренса и подняла бедра. Лоуренс тихо охнул.

— Ты уже готова, да, солнышко? Ты готова принять меня? — хрипло прошептал он. — И умираешь от желания узнать, окажусь ли я таким горячим и неутомимым, как ты об этом мечтала еще там, в Новосибирске…

Аня задрожала. Никогда еще ни один мужчина не вел себя с ней так беззастенчиво, нагло и… умело, ни один не смог понять ее самые тайные влечения.

— Легче, малышка… легче…

Но Ане было уже все равно. Она сознавала только, что взмывает все выше и выше. И тогда Лоуренс позволил их телам поймать общий ритм. Глубокие мощные толчки. Синие глаза, потемневшие, словно ночное небо. И Аня с блаженным стоном растаяла… поплыла на волнах наслаждения. Лоуренс тоже на мгновение замер, а потом опустился на нее, сжимая в объятиях.

Он отвел с ее лба мокрый локон, поцеловал в губы, словно слизывая слова.

— Сладкая… Моя прекрасная. Ну, наконец-то я стал самым счастливым мужчиной…

Они не могли насытиться друг другом всю ночь. Никогда ее так не любили, никогда не испытывала она такой уверенности в своем женском обаянии. Она ощущала себя его повелительницей — умной, сильной, нежной. И, хотя он не произнес этих слов, Анна знала, что он влюблен в нее.