Секретарша на витрине. Двадцать пять странных историй из практики регрессионного терапевта

Ханс ТенДам Секретарша на витрине Двадцать пять странных историй из практики регрессионного терапевта

Вступление

Альфред Хичкок однажды сказал, что кино — это жизнь, из которой вырезали наиболее скучные сцены. Регрессии редко бывают скучными, и этого уж точно нельзя сказать об историях, рассказанных здесь, ведь они были отобраны именно потому, что необычны и раскрывают собственную суть.

Являются ли эти сессии типичными для регрессионной терапии? И да, и нет. Да, потому что большинство моих коллег найдут в них много знакомого. Нет, потому что в этих сессиях было нечто особенное, они либо имели оригинальный, или, по крайней мере, неожиданный поворот, либо научили меня чему-то новому. Не все сессии проходят так гладко, как эти. С другой стороны, многие довольно часто проходят гладко. Важно также, что хорошее начало — это уже половина дела.

Обычно я называю себя регрессионным терапевтом. В конце концов, не всё в нашей работе связано с прошлыми жизнями. Но большинство историй в этой книге — это истории души, охватывающие несколько жизней. Отсюда и такой подзаголовок.

Ханс ТенДам

История первая Секретарша на витрине

Женщина, о которой повествует эта реальная история, была секретарём президента крупной фирмы. Она была старше всех других секретарш, и наименее привлекательной. И находилась одновременно и на вершине, и на дне неформального рейтинга среди секретарш.

Её появление в закрытой столовой на крыше офисного здания вызывало беспокойство у её более молодых, более привлекательных и более бойких коллег. Она была вооружена мрачным, напряжённым и чрезвычайно неодобрительным взглядом. Её тёмные глаза казались даже круглее и больше, чем на самом деле. Сразу становилось понятно, что у неё не было отношений с мужчинами — вероятно, никогда. Женщинам было с ней неловко, впрочем, как и мужчинам. Некоторые считали её ведьмой. У неё и правда был немного пугающий вид.

У старшего сына президента была проблема, с которой не могли справиться доктора, и даже в Майами, Вашингтоне и в Лондоне. В конце концов, этот мужчина прошёл со мной сессию с регрессией в прошлую жизнь, которая решила его проблему и изменила его жизнь.

И президент пригласил меня провести выходные в его поместье, вдали от большого города. Там были его сыновья, жена, внучка, директор подразделения, открытый всему новому, несколько знакомых, и его секретарша со своей близкой подругой, которая во всех отношениях могла бы быть её сестрой: с такими же страшными выпученными «ведьминскими» глазами.

Первой легла внучка, умная и чуткая девушка восемнадцати лет. Она прошла смелую и трогательную сессию. Лёд тронулся, и один за другим на матрас ложились остальные. Тамплиер, продолжавший жить в тени разрушения своего ордена; средневековый крестьянин, восставший против жестокой эксплуатации и погибший вместе с товарищами в сарае, подожжённом солдатами… Для терапевтов прошлой жизни — привычная работа, для участников — впечатляющие выходные. Все, кто хотел, прошли сессию.

А секретарша? Она наблюдала за всем этим затаив дыхание, почти застыв. Она хотела, но не решалась тоже пройти сессию. Возможно, она решится на это в воскресенье вечером, когда все разъедутся по домам и никто не будет при этом присутствовать? Подруга, которая приехала с ней на машине, согласилась подождать. Так всё и случилось.

Она не захотела ни ложиться, ни закрывать глаза. Она вжалась в угол широкого низкого подоконника. О чём будет эта сессия? Она рассказала о своей проблеме. А также о том, что никогда и никому прежде об этом не рассказывала.

Каждое утро она приходила на работу где-то между десятью и десятью тридцатью, и оставалась до половины восьмого — восьми часов вечера. Все думали, что она это делает, чтобы показать другим, что занимает особое положение в компании. Но она это делала, только чтобы избежать часа пик. У неё была странная фобия: что она непременно попадёт в аварию в час пик, и будет лежать на улице, у неё задерётся юбка, и толпа будет глазеть на её, возможно, не совсем безупречные трусы.

Она могла справиться с этим страхом, только дождавшись, пока не закончится самое плотное движение часа пик. Она всегда чувствовала себя напряжённой, вела машину весьма торопливо, и испытывала облегчение, лишь въезжая на парковку под офисом или под высоткой, в которой жила.

Я начал сессию.

— Вы чувствуете этот страх сейчас?

— Да.

— Что вы сейчас чувствуете в теле?

— Мне становится жарко.

— Где именно?

— В лице. И я напряжена — во всём теле.

— Просто пойдите назад в тот момент, когда вы всё это чувствовали первый раз.