Секретная агентура

Не откажешь Околовичу в творческом уме. Поскольку германские власти не признавали НТС в качестве самостоятельной национальной организации, то как было создавать группы союза на советской территории, контролируемой немцами? Здесь не проходила схема, когда нижестоящими ячейками руководит «сверху» центральный совет, находящийся либо в Берлине, либо еще где. Околович догадался, мелкие группы НТС в России из одного-трех человек должны быть автономны и складываться в общую сеть не по принципу подчиненности центру, а по принципу единства взглядов на судьбу советского режима. Каждая ячейка сама выбирает приемы борьбы, сама развивает в себе ненависть к власти и силу находит в понимании того, что она не одна, где-то рядом единомышленники. Вот такую сеть сплетал Околович в оккупированных советских городах, и на время этого плетения сделал Смоленск оперативным центром НТС на оккупированной советской территории. Это уже потом Поремский, теоретик НТС, осмыслил те приемы Околовича в СССР. И когда немцы оставили завоеванные города, в них для советской контрразведки остались агенты немецких спецслужб – СД и абвера и независимая сеть Околовича.

Создавал он эти «энтеэсовские» ячейки из пострадавших от советской власти интеллигентов и потомков разоренных предпринимателей, к коим относились уставший от жизни учитель, страдающий врач, бывший советский чиновник, что, выживая, работал у немцев, дьячок из местного прихода, сын нэпмана, дослужившийся до чина в местной русской полиции. Разве мог пройти Околович там, в Смоленске, мимо вот такого типа, о котором упоминает писатель Константин Симонов в своих подготовительных материалах к роману «Живые и мертвые». Шуриком его писатель назвал, был он сыном нэпмана, служил в том же Смоленске в русской полиции. И рассуждал он так:

– Конечно, война внесла в ту полосу разорения и прозябания, которую мы пережили при советской власти, еще новые унылые краски. Это неизбежно и печально, но Россия перешагнет через это и станет еще на здоровую европейскую почву. Мы, в сущности, пока еще все азиаты, и я, конечно, тоже. Очень бы хотелось посмотреть Германию. Наверное, скоро это будет возможно, и, наверное, любой заштатный немецкий городишко покажется нам по сравнению с этим же Смоленском оазисом культуры, и я буду смотреть на него как дикарь. Это стыдно, но я не скрываю от себя этого, я трезво смотрю в будущее. Конечно, война, в которой большевистское, но, в общем-то, по существу, русское войско так позорно бьют, как бьют его немцы, будет унизительным воспоминанием в нашей армии, но помните, как сказано в «Полтаве» про Петра и шведов: «Пью за учителей своих». Конечно, мы – я именно говорю о таких, как я, – в своем роде потерянное поколение. Мы прожили двадцать четыре года в пустоте, среди чужих идей, и многие из нас просто потеряли представление, какой могла бы быть сейчас жизнь в России, если бы наши отцы сначала собственными руками не предали царя, а потом не поджали хвост перед большевиками. Все заново, все заново. Россию надо будет восстанавливать из пепла, с азов. надо считать исходным положением не то, что было перед Октябрьской революцией, а то, что было перед Февральской. Строя новую Россию, надо будет мыслить широко и обдумывать все заново, совершенно заново.

Этот Шурик у Симонова плохо кончил, в романной реальности башку ему подпольщики размозжили, а в натуральной ситуации бежал бы он с немцами из Смоленска. И одной ячейкой НТС стало бы меньше. Но здесь интересны его разговоры, логика мысли. У всех завербованных Околовичем она примерно была такая, как у Шурика. Да, и у Околовича она была такая же. И у немалого числа советских граждан 90-х годов, периода горбачевской перестройки и начала ельцинских реформ. Кто в военные годы не «засветился» при немцах, служа им, продолжил жить при вернувшейся советской власти, жить в автономном режиме – тело при коммунистах, душа с НТС.

После войны НТС посылал им сигналы – радиопередачи, литература, листовки с воздушных шаров. Кто так и жил затаившись, с ощущением тревоги и ненависти, кто-то постарался все забыть. До некоторых после войны органы безопасности так и не добрались, хорошо законспирированная сеть выжила. Иногда собственной тени боялись. Но при случае могли вставить шпильку власти. Немного их было, агентов НТС, завербованных в годы войны, но вербовал их Околович и его люди под идею третьей силы, якобы не принадлежащей ни Гитлеру, ни Сталину. Одним словом, НТС борющийся с обоими диктаторами за национальную, независимую, единую Россию. Немцы, свалив Сталина, не будут же вечно оставаться в России, а если попробуют, то, как говорил в своем кругу Околович, «мы им такую партизанщину разведем, что небу жарко станет!».