Секретная битва

Последние недели Штейн пребывал в отвратительнейшем состоянии духа, и с каждым днем его тоска только увеличивалась. Десять месяцев назад он, спасаясь от зачистки, рванул в американское посольство. И правильно сделал, как он считал тогда. Этот вариант ухода они обсуждали с Пашей Рукомойниковым еще в Москве. Он не тратил это время зря. Наоборот, ему очень многое удалось сделать. Он вошел в доверие к самому Даллесу. Он получил американское гражданство. Он сколотил в Норвегии обширную агентурную сеть под видом Движения Сопротивления. Это была хорошо законспирированная разведывательная организация, включающая в себя четыре вооруженных диверсионных группы. Он наконец вышел на профессора Рикарда, и тот папку за папкой передает ему научные наработки Гейдельбергского университета в области применения ядерной энергии.

Но сам-то он является лишь пустым носителем важнейшей информации! У него, у Олега Николаевича Штейна, нет никакой связи с Москвой. Чего стоят все его наработки тут, в Стокгольме, если о них ничего не известно ни в Генеральном штабе, ни в НКВД СССР?! Его даже не наградят. Ни посмертно, ни прижизненно. Без связи с центром он не агент, а коллекционер. Частный собиратель чужих секретов и тайн.

И где теперь тот Паша?

От грустных мыслей Штейна отвлек хриплый бас, неожиданно прорычавший ему в самое ухо по-русски:

— Папаша! Огоньку не найдется?

Штейн вздрогнул и обернулся.

Перед ним, довольно осклабившись, стоял Паша.

Собственной персоной.

В костюме, шляпе, штиблетах. Все дорогое, заграничное, тщательно и со вкусом подобранное.

— Не курю. Нога болит, — ответил Штейн и посмотрел Паше за спину.

Атлетов из морской пехоты в штатском за ним не было, и было непохоже, чтобы они отстали.

Может, притаились и наблюдают сейчас за контактом Штейна, чтобы вечером донести в посольстве?

— А где?.. — Штейн показал рукой за спину Паше, не зная, как назвать своих провожатых.

— А! — догадался Рукомойников. — Эти-то? Зачем они нам? Только разговору бы помешали. Здорово, что ли?

— И ты их… того?.. — не одобрил Штейн, но протянутую руку пожал с радостью.

— Что ты! Что ты! — дурашливо замахал руками Рукомойников. — Господь с тобой! Экий ты, право, кровожадный! Все бы тебе «того»… Отдыхают они. Успокойся. Хочешь, покажу тебе их?

— Как отдыхают?! — изумился Штейн.

— Натурально, в отключке. Минут через сорок в себя придут.

— Как же ты их? Средь бела дня. Посреди города!

— У нас свои методы. В первый раз, что ли? Бог с ними. Как ты? Как твои дела?

— Да что мои дела? — переспросил Штейн. — Пойдем куда-нибудь, а то на нас станут обращать внимание.

Они уже вдвоем продолжили прогулку, начатую Штейном в одиночестве.

— Докладываю по порядку, — продолжил Штейн. — Мое внедрение прошло успешно. Теперь я — натурализованный американец. Гражданин Северо-Американских Соединенных Штатов. Особа, приближенная к личному представителю президента Рузвельта в Европе Алену Даллесу.

— Да ты что?! — восхитился Рукомойников. — Как же ты к нему пробрался, проныра?

— Вот-вот! — поддакнул Штейн. — Умеем, когда захотим. Между прочим, я у них главный специалист по Скандинавии.

— Да ты что?! И к тебе вот так сразу, с порога, безграничное доверие? — снова восхитился Рукомойников. — Это нужно отметить!

— У тебя только пьянка на уме. Ты только за этим приехал в Стокгольм? Меня еще проверяют и перепроверяют, но постепенно допускают к очень интересной работе.

— Нет, конечно. Зубы подлечить. Говорят, в Швеции лучшие в мире стоматологи.

— Прекрати дурачиться. Времени мало, а поговорить нужно о многом. Слушай, Паша, и запоминай. Запоминай хорошенько и передай там, в Москве…

С Рукомойникова слетала вся напускная придурковатость. Теперь он снова был агент и диверсант, направленный в заграничную командировку.

— В Европе англичане и американцы сколачивают Движение Сопротивления в оккупированных странах. Цели: а) разведывательная и диверсионная деятельность в интересах англо-американского блока; б) англо-американская пропаганда в оккупированных странах; в) создание оптимальных условий для открытия второго фронта в заданном месте и в заданное время; г) подбор влиятельных лиц для создания прозападных правительств после завершения войны и недопущение в эти правительства политиков, исповедующих левые идеи, особенно коммунистов; д) научно-технический и военно-промышленный шпионаж. Паша, они сотнями отправляют талантливых ученых и инженеров за океан!

— Это не новость, — вздохнул Рукомойников. — Мы у себя, в НКВД, делали анализ развития ситуации после войны. Проигрывали различные сценарии.

— И что?..

— Ничего хорошего у нас не получалось. Самый оптимистичный сценарий — новая мировая война с «союзниками» через пять лет после окончания этой.

— А самый пессимистичный?

— Немедленно после капитуляции. Утром Гитлер капитулирует, а вечером вчерашние союзники объявляют нам войну, чтобы не дать СССР восстановить силы. Знаешь, где и когда они будут высаживаться со своим вторым фронтом?

— Где и когда?